Тема поэта и поэзии в лирике В. В. Маяковского

Личность В. В. Маяковского до сих пор недостаточно понятна как для исследователей — критиков и литературоведов, так и для почитателей таланта этого поэта. Споры о значении его поэзии в русской литературе не утихают и по сей день: одни возвеличивают Маяковского, говоря о том, что он создал новый тип поэзии, разрушил рамки старого искусства и внес своеобразную «свежую струю» в литературу первой трети XX века; другие же заявляют, что Маяковский был продажным поэтом, служакой у руководителей Советского государства, и с большим сомнением называют его поэзию поэзией. Тем не менее все сходятся в одном: личность Маяковского, его творчество, его стихи были неоднозначны и очень противоречивы.
Для В. В. Маяковского, конечно, было необычайно важно его творчество, он не мог не думать о своем месте в жизни, о том, ради чего он писал. В разное время тема поэта и поэзии находила в лирике Маяковского разное выражение. В раннем творчестве прослеживается тенденция близости к футуристам, и задача поэзии для Маяковского в то время — это создание новых форм, самоценность средств выражения, конструктивность восприятия мира и — во многом — эпатаж и игра, противопоставление себя окружающему миру. Уже расходясь с идейно-формальными установками футуризма, чувствуя тесноту рамок одного направления для выражения своего таланта, Маяковский чувствует в себе мощь трибуна, борца за переустройство мира. Он бросает вызов обществу, считая невозможным для поэта молчать в то время; наиболее сильно это проявилось в стихотворении «Нате!»:
Все вы на бабочку поэтиного сердца
взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош.
Толпа озвереет, будет тереться,
ощетинит ножки стоглавая вошь.
А если сегодня мне, грубому гунну,
кривляться перед вами не захочется — и вот
я захохочу и радостно плюну,
плюну в лицо вам
я — бесценных слов транжир и мот.
Маяковский заявляет в стихотворении о подлинном назначении поэта, о настоящем искусстве, которое он противопоставляет поэзии забав, развлечений и ненужных умствований. В этот же период поэт пишет трагедию «Владимир Маяковский», в которой показывает трагическое противостояние одинокого поэта мещанской толпе. Однако тема отношений поэта и толпы уже связана с темой ответственности художника перед историей и обществом. Поэт Маяковского — фигура трагическая; он прямо заявляет о переплетенности своей судьбы с судьбами всех изуродованных горем и страданиями людей. Маяковский проводит мысль о том, что поэзия должна быть защитником обездоленных, угнетенных, а поэт — рупором их страданий и мучений; поэт не должен оставаться в стороне от реальной жизни и просто наблюдать за ней со стороны. Эта же мысль присутствует и в поэме «Облако в штанах»; за поэтами должны идти — кто?
А за поэтами —
уличные тыщи:
студенты,
проститутки,
подрядчики.
Нам, здоровенным,
с шагом саженьим,
надо не слушать, а рвать их…
Этот протест против мещанской, обывательской культуры, мещанского быта, эта сила, буря, способная снести все на своем пути, — вот что такое, по мнению Маяковского, настоящая поэзия. Но в «Облаке в штанах» Владимир Владимирович выступает уже в иной роли, в роли «предтечи» революции:
…в терновом венце революций
грядет шестнадцатый год.
А я у вас — его предтеча;
я — где боль, везде…
Желание разрушить отжившее, старое, гнилое, желание создать что-то свое, новое и светлое — вот в чем суть поэзии Маяковского до революций 1917 года.
Октябрьские события в 1917 году совершенно переменили настрой и направленность творчества Маяковского, изменили его представление о назначении поэта и поэзии. Маяковский воспринимает революцию как главное дело в своей жизни, и теперь поэт и поэзия должны защищать революцию, восхвалять ее, бороться (так считал Маяковский) за светлое будущее. В «Оде революции» он пишет:
Тебе обывательское
— о, будь ты проклята трижды! — и мое,
поэтово
— о, четырежды славься, благословенная!
Маяковский работает в «Окнах РОСТа», пишет агитки, рисует плакаты в поддержку молодой Советской республики, искренне веря в новые идеалы. Поэт считает, что творчество, создание стихов такой же тяжкий труд, как и работа у станка. В стихотворении «Поэт рабочий» Маяковский говорит о том, что
Я тоже фабрика.
А если без труб,
то, может,
мне
без труб труднее.
Но труд поэтов — почтенный паче —
людей живых ловить, а не рыб.
Огромный труд — гореть над горном,
железа шипящие класть в закал.
Так аллегорический Маяковский заявляет, что он тоже пролетарий, но — пролетарий духа.
Труд мой
любому
труду
родствен, —
пишет он в «Разговоре с фининспектором о поэзии» — стихотворении, в котором и сам как бы излагает основные представления о себе, о своем творчестве и о роли поэзии. В стихотворении видно противопоставление обыденного факта — визита к налоговому инспектору, и внутреннего монолога лирического героя, речь которого становится все более жаркой и страстной, постепенно наполняется волнением; поэт рассуждает о «месте поэта в рабочем строю», приравнивает свой труд к промышленному производству, говорит о потерях, о «тратах» на материал, объясняет понятие рифмы, которое перерастает в своеобразную метафору поэтического труда:
— Поэзия
вся! —
езда в незнаемое..
Поэт пытается раскрыть тайну поэзии для самого себя и для других людей. В то же время читатель видит постоянные переходы от высокопоэтического, эмоционального языка к совершенно конкретному, деловому разговору. В стихотворении возникает своеобразный драматургический сюжет, в котором вполне представлена роль сценического партнера, хоть он и не говорит ни единого слова. Маяковский как бы подводит итог своему творчеству:
А что,
если я
десяток пегасов
загнал
за последние
15 лет?
А результат этого — «страшнейшая из амортизации — амортизация сердца и души…». Маяковский приходит к выводу, что труд поэта не оплатишь деньгами — он оценивается другой мерой — жизнью поэта, которой он оплачивает высокое и нелегкое право на бессмертие:
Поэт
всегда
должник вселенной…
Слово поэта —
ваше воскресение,
ваше бессмертие,
гражданин канцелярист.
Через столетья
в бумажной раме
возьми строку
и время верни!
Тема бессмертия поэта и поэзии звучит и в ранее написанном стихотворении «Юбилейное», посвященном 125-й годовщине со дня рождения А. С. Пушкина.
Маяковский признает вечность Пушкина; рассуждая о значении своей поэзии, он достаточно скромно заявляет, что
После смерти
нам
стоять почти что рядом…
И после этого дает характеристику своим современникам, сожалея, что
Чересчур
страна моя
поэтами нища!
И, говоря о живости слога и поэзии Пушкина даже в современное ему, Маяковскому, время, он пишет:
Были б живы —
стали бы
по Лефу соредактор.
Я бы
и агитки
вам доверить мог. Раз бы показал:
— вот так-то, мол,
и так-то…
Вы б смогли —
у вас
хороший слог.
Однако наиболее важными в этом стихотворении являются последние строки, которые, по моему мнению, отражают истинное отношение Маяковского и к Пушкину, и к Поэту, и к Поэзии во всем его творчестве:
Ненавижу
всяческую мертвечину!
Обожаю
всяческую жизнь!
Но наиболее ярким выражением отношения Маяковского к роли поэта и поэзии явилось вступление в поэму «Во весь голос» — одно из самых последних произведений поэта.
Вступление представляет собой обращение к потомкам, а также является своеобразным подведением итогов творчества поэта, его жизни, попыткой взглянуть на себя со стороны. В этой автохарактеристике есть вызов: Маяковский показывает, что задача поэта максимально, предельно «обрублена»:
И мне
агитпроп
и мне бы
строчить
в зубах навяз,
доходней оно
романсы на вас —
Ноя
себя
и прелестней.
смирял,
становясь
на горло
собственной песне.
Поэт говорит о том, что столь грубо изменила задачу литературы революция; но здесь поэзия — баба капризная, от которой Маяковский отделяет себя, отделяет от «лирических водоизлияний» молодых поэтов; он выступает в роли агитатора, горлана-главаря, утверждая свое достоинство в будущем и надеясь на понимание потомков. В стихотворении есть некоторая перекличка с «Памятниками» Пушкина и Державина:
Мой стих дойдет
через хребты веков
и через головы
Мой стих
поэтов и правительств…
трудом
громаду лет прорвет
и явится
весомо,
грубо,
зримо…
Маяковский как бы проводит «парад» своих стихов — они
…стоят
свинцово-тяжело,
готовые и к смерти
и к бессмертной славе.
Поэт не исключает и забвения («умри, мой стих…»), но надеется, что потомки сами определят его место среди поэтов, для него же критерий истины — честность. В стихотворении звучит и мотив памятника:
пускай нам
общим памятником
будет
построенный
в боях
социализм.
Для Маяковского судья в будущем — «планеты пролетарий», и именно ему поэт отдает все свое наследие, «до самого последнего листка».
Поэт привлекает внимание читателя различными интонационно-синтаксическими средствами: в стихотворении есть и деловая речь, и страстная проповедь, и исповедь, и сниженная до просторечий («кто их, к черту, разберет!») полемика; тональность иногда меняется даже в одной строке.
Заключение поэмы — это отражение пафоса времени и представлений поэта, пафос его личности. Маяковский надеется на объективную оценку своих творений потомками с точки зрения нравственной и эстетической значимости.
Б. Пастернак назвал «Вступление…» «предсмертным и бессмертным документом». Он был прав; без этой заключительной поэмы Маяковский для нас, потомков, возможно, остался бы слишком простым, и возможно, что без нее мы не смогли бы разрешить многих загадок личности этого, без сомнения, великого поэта, а также его отношения к жизни и к поэзии.