Солнцем русской поэзии назвали Александра Сергеевича Пушкина сразу же после его трагической гибели. «Это был не только великий русский поэт своего времени, но и великий поэт всех народов и всех веков… слава всемирная»,- восторженно писал о Пушкине его младший современник Белинский. Гениальное художественное дарование сочеталось в Пушкине с исключительно глубоким светлым умом, с передовым философским и общественным мировоззрением.
Тема поэта и поэзии была ведущей в творчестве Пушкина на протяжении всей его жизни. Менялись идеалы свободы, творчества, вдохновения, счастья, но постоянной оставалась тема поэтического призвания и назначения поэта.
Рассматривая эту тему в творчестве А. С. Пушкина, в первую очередь нужно обратиться к его поэтическому шедевру «Пророк», написанному в 1826 году. Первоначально стихотворение представляло собою часть цикла из четырех стихотворений под заглавием «Пророк», который имел противоправительственное содержание. Три стихотворения цикла были уничтожены и до нас не дошли
В основу стихотворения «Пророк» был положен отрывок из Библии, из шестой главы Книги пророка Исайи. Согласно легенде, Серафим очищает пророка от греха и, повинуясь воле Господа, тот должен выполнить миссию по исправлению людей. Стихотворение Пушкина перекликается с библейским текстом. Мы видим, что поэт прекрасно знал историю призвания к пророческому служению Исайи, размышлял над ней. Пушкин часто обращался к Библии, черпая из нее вдохновение и сюжеты для своих сочинений. В «Пророке» мы находим интерпретацию Пушкиным этой библейской легенды.
Основной прием, использованный Пушкиным в «Пророке» — расширенная метафора. Пророк у автора ассоциируется с поэтом.
Герой стихотворения находится в удрученном состоянии, он томим «духовной жаждой», и тут ему является посланник Божий «шестикрылый серафим». Вдруг с поэтом происходят чудесные, но мучительные превращения. Он наделяется необычной для человека остротой видения окружающего мира. Его ощущения описаны в следующих строках:
Перстами легкими, как сон,
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Далее Пушкин пишет:
Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дальней лозы прозябанье.
Теперь поэт посвящен в тайны мирозданья и одарен тонким чувством восприятия внешнего мира во всем его разнообразии. Он избавлен от сомнений и страха, но и этого мало, чтобы стать пророком:
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Открывшиеся для поэта возможности, с одной стороны, возвышают его над людьми, а с другой, — возлагают на него трудную задачу. Подобно тому, как в библейской легенде пророк Исайя наделяется Господом ответственной миссией, в пушкинском «Пророке» «Бога глас» взывает к поэту:
Восстань, пророк, и виждь, и внемли
Исполнись волею моей
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей.
Поэт, в понимании Пушкина, — посланник божий. Его дар — это тяжелая ноша. Всевышний дает поэту талант, но заставляет выполнять на земле определенную миссию: исправлять людей, учить их, как нужно поступать, пробуждать в человеке то лучшее, что в нем есть.
В стихотворении нет разбивки на строфы. Четырехстопный ямб, использование перекрестной, парной и кольцевой рифмы создает особую ритмику стиха. Большинство строк начинается с предлога «и», что, с одной стороны, убыстряет темпоритм, а, с другой стороны, повторяет напевность библейского слога.
Особенностью лексики «Пророка» является обилие церковнославянских слов и высокой лексики ( «серафим», «влачился», «перстами», «зеницы», «горний», «мудрыя», «уста», «десницею», «отверстую», «глас», «восстань», «виждь», «исполнись»), что создает общий возвышенный тон стихотворения.
Помимо основной метафоры (пророк — поэт), лежащей в основе произведения, Пушкин использует и другие изобразительно-выразительные средства языка: эпитеты («мрачная пустыня», «вещие зеницы», «горний полет», «грешный, лукавый, празднословный язык»), сравнения («легкими как сон», «как труп») и метафоры («духовной жаждою», » и жало… змеи…в уста…мои…вложил», «глаголом жги сердца»).
Таким образом, Пушкин видит предназначение поэта в следующем: если Бог одарил его поэтическим талантом, то всю силу и красоту своего слова он должен использовать так, чтобы действительно «жечь сердца людей», показывая им подлинную, неприкрашенную правду жизни.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)