Образ Кутузова в романе Л. Н. Толстого «Война и мир»

Образы Кутузова и Наполеона, созданные Толстым в романе «Война и мир», — яркое воплощение принципов писателя в изображении исторических деятелей. Эти принципы сводятся к мысли, что люди значительны настолько, насколько они участвуют в созидательном процессе жизни, утверждают и приумножают своим участием ее гармонию и красоту.
Нужно подчеркнуть, что Наполеон и Кутузов далеко не во всем совпадают со своими реальными прототипами — Толстой не стремился к созданию их документально-достоверных портретов. Многие известные исторические факты в романе опущены, некоторые подлинные качества полководцев преувеличены (например, дряхлость и пассивность Кутузова, самовлюбленность и позерство Наполеона).
Оценивая русского и французского полководцев, как и всех других исторических лиц, Толстому важна не реальная достоверность, а степень нравственности, присущая тому или иному персонажу. Именно поэтому антитеза Кутузов — Наполеон является основной нравственной антитезой романа. Если Кутузова можно назвать «положительным» героем истории, то Наполеон в изображении Толстого — ее главный «антигерой».
Кутузов, по мнению Толстого, воплощение народной нравственности, истинного величия, «простоты, добра и правды». «Кутузовское», народное начало противопоставлено в романе «наполеоновскому», эгоистическому.
Кутузова трудно назвать «героем» общепринятом понимании — ведь он не стремится к превосходству над другими людьми. Не пытаясь воздействовать на ход истории, этот человек подчиняется логике исторического процесса, интуитивно прозревает высший смысл происходящего. Именно этим объясняется его внешняя бездеятельность и нежелание форсировать ход событий.
Кутузов, подчеркивает Толстой, наделен истинной мудростью, особым чутьем, которое побуждает его во время Отечественной войны действовать в соответствии с принципом «что должно произойти, произойдет само».
Источником «необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений», которой обладал Кутузов, стало его народное чувство. Это чувство, поставившее русского полководца на «высшую человеческую высоту», он «носил в себе во всей чистоте и силе его».
Именно оно было признано в Кутузове народом — и русский народ выбрал его «в представители народной войны». Вот один из русских полков готовится к смотру, который Кутузов производит в австрийском местечке Браунау. Мы видим, что полк переполняют совершенно особые чувства, возможные только по отношению к «своему, родному человеку»: «Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер».
Русский полководец именно таков, каким его хотят видеть те, кому завтра, может быть, придется умереть: «Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой…»
Главную заслугу Кутузова-полководца писатель увидел в том, что «этот старый человек, один, в противность мнению всех, мог угадать так верно значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему». Именно это вовлекло Кутузова в разлад со светской чернью, «толпой», которая не поняла и не приняла взгляда русского полководца на значение войны: «Начиная с Бородинского сражения… он один говорил, что Бородинское сражение есть победа… что потеря Москвы не есть потеря России… что мира не может быть, потому что такова воля народа».
Кутузов-главнокомандующий столь же необычен, как, не похожа на обычную войну «война народная». Смысл его военной стратегии не в том, чтобы «убивать и истреблять людей», а в том, чтобы «спасать и жалеть их».
Когда русская армия бежит под Аустерлицем, Кутузов на вопрос, не ранен ли он, отвечает, «прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих: «Рана не здесь, а вот где!» А перед Бородином именно Кутузов говорит о надевших белые рубахи ополченцах: «Чудесный, бесподобный народ!»
Когда окончилась война за отечество, закончилась и жизненная миссия Кутузова. Толстой пишет, что «представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер».
Историки, отмечает Толстого, превозносят Наполеона, считая его гениальным полководцем, и обвиняют Кутузова за его военные неудачи и чрезмерную пассивность. Действительно, Наполеон в 1812 г. развил бурную деятельность: суетился, отдавал массу распоряжений, которые казались ему и всем окружающим гениальными — словом, вел себя, как и подобает «великому полководцу».
Кутузов же в изображении Толстого не соответствует традиционным представлениям о военном гении. Писатель сознательно преувеличивает дряхлость русского полководца: главнокомандующий засыпает во время одного из военных советов не потому, что хотел «выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было», а потому, что «дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности — сна».
Русский полководец не отдает приказов, одобряя то, что кажется ему разумным, и отвергая неразумное, он ничего не предпринимает, не ищет сражений. На совете в Филях именно Кутузов внешне спокойно принимает решение оставить Москву, хотя это стоит ему ужасных душевных мук.
Именно в таком мудро-пассивном поведении нравственной и гуманной личности Толстой видит истинное величие, которое не измеряется никакими «лживыми формулами» историков. Величие Наполеона, возведенного европейцами в культ, по мнению автора «Войны и мира», оказывается великой исторической ложью. Истинное величие Толстой нашел в Кутузове, скромном труженике истории, близком к народу.