Мое любимое произведение В. Набокова

В душный терем литературы русского зарубежья Набоков ворвался освежающим вихрем, сквозняком. «Этот мальчишка выхватил пистолет и одним выстрелом уложил всех стариков, в том числе и меня…» — так энергично отозвался в конце 20-ых годов И. А. Бунин на появление первых романов Набокова, писавшего тогда под псевдонимом Сирин.
Сейчас уже можно с полной уверенностью сказать, что Набоков вернулся в Россию уверенно и полноценно. Всем корпусом текстов — прозаических, поэтических, педагогических, рецензионных, переводческих, даже энтомологических и шахматных.
Читать Набокова непросто, ведь растолковывать он ничего не намерен. Во всех его книгах звучат многочисленные и тесно переплетающиеся цепочки мотивов, которые рассыпаны по всему тексту и неразличимы неподготовленному глазу. Уникальной особенностью стиля Набокова является то, что писатель как бы дразнит своего читателя. По словам Б. Успенского, композиционное построение произведения может специально предусматривать определенное поведение читателя таким образом, что последний входит в расчеты автора, как бы специально им программируется.
Таков роман Набокова «Защита Лужина» (1930). Это произведение сделало автору имя, а, кроме того, заставило обратить внимание на все набоковское поколение. Через год после выхода в свет книга была переведена на французский и немецкий языки, через пять лет — на шведский, через тридцать пять лет она встретила чрезвычайно живой отклик в России.
В отличие от первого романа Набокова «Машенька», в «Защите Лужина» лирические наплывы единичны, проникновенных нот здесь почти нет. Жизнь художника — главная и истинная набоковская тема — впервые заявляет о себе в этом романе. Именно здесь впервые у Набокова выразилась мысль об искусстве как о высшей реальности.
Трагедия творческого сознания в романе «Защита Лужина» отражает не судьбу шахматиста, а судьбу творца. По мнению Ходасевича, Набоков выбрал своим героем шахматиста в силу автобиографических моментов. Главное в романе — тема искусства, чему служит описание матча с Турати, где используются музыкальные элементы. Игра как важнейшая составляющая творчества взята в ее самой очевидной форме: шахматах.
Герой романа — вечно играющий ребенок. Из всех возможных типов творческих людей Набоков выбрал самый чистый — беззащитного ребенка, которого опекают то его родители, то Валентинов, то жена.
Антипод героя — его отец, который есть карикатура на творческую личность. Он писатель, который пишет по шаблонам. В последней своей книге отец героя пришел к живому замыслу, но совладал с ним и погиб, отдав все свои силы. Однако и творец не всегда может совладать со своим творением. Он рождает новый мир, который живет по своим законам. «Шахматные будни», которые открылись Лужину в высочайший момент напряжения, поглотили его. Действительную жизнь герой начинает видеть как шахматную игру: Лужин начинает жить по законам воображаемого мира.
Созданный героем мир бывает настолько несовместим с миром реальным, что их несогласованность губит художника. Позже, в романе «Дар» Набоков тоже изобразит героя, часто живущего во «второй реальности». Но она не губительна для творца, а спасительна. В этой реальности воскресают те, кого уже нет на свете.
«Так что же собой представляет тот странный мир, проблески которого мы ловим в разрыве невинных с виду фраз?» — вопрос, обращенный Владимиром Набоковым к Н. В. Гоголю, во многом правомерен и по отношению к самому вопрошающему. Интересно, что имя героя впервые появляется только в конце романа. Лужин оказывается запертым, он хочет спастись, в дверь ломятся. Он, не зная, куда деваться, выбрасывается в окно: «Дверь выбили. «Александр Иванович, Александр Иванович!» — заревело несколько голосов. Но никакого Александра Ивановича не было».
Весь роман — сто с лишним страниц — герой словно скрывается под своей фамилией «Лужин». Лишь в конце книги он становится «живым» Александром Ивановичем, но поздно. Герой исчезает.
В сущности, в романе Набокова описана обыкновенная история. Мальчика отдают в школу, где его, конечно же, будут звать не по имени (как это было дома), а по фамилии. Так он как бы становится взрослей, начинает видеть себя немножко «со стороны»: «Его отец — настоящий Лужин, пожилой Лужин, Лужин, писавший книги, — вышел от него, улыбаясь…» Настоящий Лужин — его отец, а сам он неназванный. Так читатель включается в шахматную игру, цель которой — не попасть в ходы-ловушки, которые расставляет Набоков.
В сущности роман «Защита Лужина» — это доскональное описание шахматной задачи. Его герой стоит перед выбором: стать шахматным королем или живой фигурой. Так, в конце романа Лужин совершает побег в иную реальность, побег за границы обыденных душ.
Набоковские загадки…Они заставляют вчитываться и не только в сюжетные ходы его романов. Писатель просто вынуждает «ощупывать свою прозу» и делать это с особым пристрастием: каждый абзац, каждую фразу, каждый изгиб. Только так можно попасть в этот странный и аллегорический мир, создателем которого является одинокий король Владимир Набоков, гений мировой литературы.