«Его стихов пленительная сладость…»

Его стихов пленительная сладость
Пройдет веков завистливую даль,
И, внемля им, вздохнет о славе младость
Утешится безмолвная печаль
И резвая задумается радость.
А. Пушкин
Василий Андреевич Жуковский — один из образованнейших людей конца ХУШ-начала XIX века. В девятнадцать лет с переводом элегии Грея «Сельское кладбище» к поэту пришла литературная известность. Элегия Грея переводилась и раньше, но ни один из переводов не стал подлинным событием в литературной жизни. Элегия была выбрана Жуковским не случайно. Она касается «вечных» тем жизни и смерти. Но решает он эту тему по-новому. Обыкновенный человек лишен справедливого воздаяния и сострадания не только при жизни, но и после кончины:
А вы, наперсники фортуны ослепленны.
Напрасно спящих здесь спешите презирать
За то, что гробы их непышны и забвенны,
Что лесть им алтарей не мыслит воздвигать.
Неравенство в мире продолжается и за порогом смерти, зависит от случайностей судьбы, возносящей своих любимцев на пьедесталы величия и оставляющей в тени простых тружеников, чьи «полезные труды» преданы унижению. И как бесчеловечно отношение к обычным людям при жизни! Они не виноваты в том, что

…просвещенья храм, воздвигнутый веками,
Угрюмою судьбой для них был затворен.
Их рок обременил убожества цепями.
Их гений строгою нуждою умертвлен…
Поэт говорит о том, что как смертный путь, так и земной удел всех людей превратен, поэтому подлинные достоинства человека — не приобретенные им титулы, награды, чины, а способность к нежной любви и дружбе, чувствительность, отзывчивость, сострадание. Так рождается гуманная мысль о незаметном человеке, который становится выше удачливых счастливцев.
Жуковский в своем задумчивом уединении как бы приподнимается над прозой жизни и обращается к безусловным ценностям. Находясь наедине с природой, поэт находит в ней внимающего ему собеседника. Наиболее полно и глубоко эти художественные искания отразились в его элегии «Вечер». Стихотворение передает мироощущение человека новой эпохи, для которого «почестей исканье», жажда славы, успех в свете и у женщин — всего лишь преходящие блага, а истинное предназначение человека в мире выше и значительнее.
Мне рок судил: брести неведомой стезей,
Быть другом верных сел, любить красы природы,
Дышать под сумраком дубравной тишиной
И, взор склонив на пенны воды,
Творца, друзей, любовь и счастье воспевать.
О песни, чистый плод невинности сердечной!
Блажен, кому дано цевницей оживлять
Часы сей жизни скоротечной!
Жуковский, описывая природу, стремится не только ее одушевить, но и найти в ней созвучное своей душе, передать личное восприятие и психологическое состояние описываемого предмета.
Как солнца за горой пленителен закат, —
Когда поля в тени, а рощи отдаленны
И в зеркале воды колеблющийся град
Багряным блеском озарены.
Жуковский ищет в словах двойной смысл, его не интересует конкретика, он ищет гармонии не только в описываемых предметах, но и в своей душе. От созерцания гармонии в природе поэт непринужденно переходит к грусти и задумчивости, вызванным воспоминаниями об ушедших друзьях. Туманный вечер «на лоне дремлющей ‘природы» рождает мысли о скоротечности человеческой жизни и неизбежности смерти. Вечер природы обернулся «вечером» души, а картина природы преобразилась в «пейзаж души», поэтому название стихотворения символично. Позднее, в своем программном стихотворении «Невыразимое» Жуковский сказал о том, в чем, по его мнению, состоит тайна поэзии и в чем он, как творец, испытывает наибольшие трудности. В этом стихотворении отражены философско-эстетические взгляды поэта на лирику.
Что наш язык земной пред дивною природой?
С какой небрежною и легкою свободой
Она рассыпала повсюду красоту
И разновидное с единством согласила!
Но где, какая кисть ее изобразила?
Жуковский уверен, что природа — великий творец, «сочиняющий» свои картины по законам прекрасной гармонии. Человек не хочет и не может удовлетворяться простым созерцанием. В нем тоже живет творческий огонь, и он жаждет творить подобное природе «с небрежною и легкою свободой». Свою цель, как поэта, Жуковский видел в том, чтобы придать «земному» языку такое же величие, какое свойственно природе.
От стихотворения к стихотворению Жуковский все более убеждается, что минуты земного счастья — отблески вечного и прекрасного духовного огня, ждущего человека после смерти. Земная жизнь — только подготовка человека к встрече с идеальным миром, предназначенным для совершенного человека, который в земной жизни совершенствует свою душу для встречи с таинственным царством. Там, за гранью дней, не будет ни несчастий, ни измен, ни корысти, ни разлуки. Там мы вновь обретем — и уже навечно — тех, чьи души стали для нас родными и дарили нам светлые часы радости, духовного общения, наслаждений и делали нас выше и чище, чем мы могли бы быть без них.
Глубина мысли и новизна языка Жуковского выдвинули его в число первых поэтов, ему следовали и подражали начинающие. А когда в 1808 году была напечатана его первая баллада — «Людмила», первенство Жуковского в поэзии стало непререкаемым.
Взошла заря. Дыханием приятным
Сманила сон с моих она очей;
Из хижины за гостем благодатным
Я восходил на верх горы моей;
Жемчуг росы по травкам ароматным
Уже блистал младым огнем лучей,
И день взлетел, как гений светлокрылый!
И жизнью все живому сердцу было.
Трагедию своей любви Жуковский понял как трагедию мыслящего и чувствующего человека, как неизбежность крушения лучших надежд. Он утверждал, что человек не может победить могучие силы, стоящие на дороге к счастью.
Прекрасное погибло в пышном цвете…
Таков удел прекрасного на свете.
Горький и грустный вывод.