«…Стать бесстрастно над белыми и красными»,- так определял Булгаков свою писательскую задачу. Для Булгакова и большевики, и петлюровцы на деле равнозначны и выполняют одну и ту же функцию, поскольку «нужно было вот этот самый мужицкий гнев подманить по одной какой-нибудь дороге, ибо так уж колдовски устроено на белом свете, что, сколько бы он ни бежал, он всегда фатально оказывается на одном и том же перекрестке.
Это очень просто. Была бы кутерьма, а люди найдутся».
По Булгакову, «все власти, сменяющие друг друга в гражданской войне, оказываются враждебны интеллигенции…» — так комментирует позицию писателя современный исследователь. Попробуем продолжить мысль. Как это ни парадоксально, роман «Белая гвардия», может быть, единственный в советской литературе «деполитизированный» роман революции и Гражданской войне. Дело в том, что большинство писателей, и этом мы уже убеждены, изображали противоборство сторон как проблему выбора. Более того, герой был, как бы обязан этот выбор совершить, и оценивался по тому, какой выбор он сделал. Булгаков же изображает происходящее как всеобщую трагедию именно потому, что у его героев выбора не будет. Нет выбора у братьев Турбинных и их друзей: участвовать или не участвовать в обороне Города от войск Петлюры, нет выбора у Най-Турса… Это поняли или почувствовали первые непрофессиональные читатели романа. Свидетельство тому — читательское письмо, сохранившееся в архиве писателя: «Возвращая мне «Белую гвардию», один сослуживец заметил: «Хорошая вещь, но не очень ясно, по какую сторону баррикад стоит автор». Не думаю, чтоб это было верно. Ваши произведения выше тех небольших преград, которые называются баррикадами и которые сверху кажутся такими маленькими. Не могу без движения сердечно, без трепета, не укладывающегося в мои грубые и слабые слова, вспомнить сон Алеши Турбина и эти слова: «Для меня вы все одинаковые, все — в поле брани убиенные». Эти слова рождают чувство глубокой и светлой благодарности к тому, кто их написал».
«Сны играют для меня исключительную роль»,- писал М. Булгаков. В романе сны построены искусственно. Прямых реальных черт они не отображают. Особая атмосфера, созданная на страницах произведения, позволяет писателю сюжетно войти в художественный мир романа, «вести повествование.. в кругозоре непосредственного участника событий», что было несомненным новаторством.
Особенно много снов в финале романа. Елене писатель посылает пророческий сон о судьбе ее родных. В композиции романа этот сон играет роль своеобразного эпилога и переходит в прямое обращение автора к человечеству. «Финал «Белой гвардии», — пишет исследователь, — заставляет вспомнить «звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас» И. Канта и навеянные им рассуждения князя Андрея Болконского в романе «Война и мир» Л. Н. Толстого. Звезды сияют в начале романа, «звезда пастушеская Венера», покровительница любви, и «красный, дрожащий Марс», который издавна считали символом войны. Звездное небо то зримо, то скрыто, но всегда — над страданиями и радостями наших героев, надо всем и надо всеми: «Все пройдет… а вот звезды останутся…».
(1 votes, average: 5,00 out of 5)