В лирике Тютчева на всем протяжении его творческого пути тема любви остается одной из важнейших. В ее воплощении наряду с психологической конкретикой, позволяющей определить адресаты стихотворений, присутствует тенденция к философскому осмыслению событий душевной жизни. Соединение субъективности с обобщением придает любовной лирике поэта неповторимое своеобразие. Несмотря на философскую направленность, в ней нет отвлеченности, умозрительности, так как в исповедальных признаниях открыто выявляется драматизм мировосприятия.
Адресат стихотворения «К. Б.» («Я встретил вас — и все былое…»), написанного за три года до смерти поэта, — баронесса Крюденер (Амалия Крюденер, ур. фон Лерхенфельд, 1808-1888). Оно продолжает серию посвящений давней возлюбленной, чувство к которой, как солнце («золотое» светило), озарило всю жизнь лирического героя.
Лирический герой тютчевского стихотворения «К. Б.» вглядывается в свой душевный мир в момент свидания с возлюбленной. Его состояние напоминает весеннее возрождение природы, когда ей становится «так тепло»:
Я встретил вас — и все былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое —
И сердцу стало так тепло…
Прежде чем обрисовать подробности возникшего настроения, он углубленно рассматривает антитезу мгновенного и вечного, выражающую романтическое противопоставление идеала и действительности.
Второе и третье четверостишия в стихотворении раскрывают параллелизм человеческого — природного. Во второй строфе антитеза приобретает пейзажный характер: поздняя осень — весна. Но в то же время в ней кроется и философский смысл, так как она передает мысль о том, что душа способна «встрепенуться», возродиться, открыться для новых впечатлений. В третьей строфе, благодаря философскому углублению, появляются новые характеристики у лирического героя. Воспоминания позволяют преодолеть несовершенство человеческой природы, восстановить «давно забытое», что предстает воплощением его сокровенных чаяний, так как он готов испытать весь спектр переживаний, наполняющих душу («душевная полнота»), остро и тонко ощущает жизнь («весь обвеян дуновеньем»):
Так, весь обвеян дуновеньем
Тех лет душевной полноты,
С давно забытым упоеньем
Смотрю на милые черты…
В четвертой строфе излияние становится исповедально-откровенным: лирический герой сравнивает свое впечатление от встречи с пробуждением от заколдованного, векового сна. Долгая разлука позади, но он еще не вполне очнулся, чувствуя себя «как бы во сне». Возвращение к жизни предстает ощутимым процессом, благодаря образу звуков, становящихся все слышнее. Сначала это мелодия внутреннего переживания, которая не умолкала все эти годы:
Как после вековой разлуки,
Гляжу на вас, как бы во сне, —
И вот — слышнее стали звуки,
Не умолкавшие во мне…
Затем в пятом четверостишии, как и в пушкинском послании «К***», звуки воспринимаются как музыка самой жизни («Тут жизнь заговорила…»). В них отражаются и воспоминание о «времени золотом» юности, и наслаждение красотой — «очарованием» женщины, и, главное, возвышение чувства, воскресившего «отжившее» сердце. Стихотворение Тютчева завершается той же тоникой, что и у Пушкина (в обоих произведениях последним словом является «любовь»). В ней разгадка тайны вечного возрождения жизни. Философское обобщение выглядит органичным продолжением субъективной логики переживаний: начинается и завершается излияние утверждением личностного аспекта вселенской истины:
Я встретил…
Я вспомнил…
Смотрю…
Гляжу на вас…
И та ж в душе моей любовь!..
В последней строфе подводится итог и углубленному рассмотрению темы любви, и обрисовке настроения лирического героя, снова очарованного прежней возлюбленной, опять чувствующего душевный подъем, переданный восклицательным знаком:
Тут не одно воспоминанье,
Тут жизнь заговорила вновь, —
И то же в вас очарованье,
И та ж в душе моей любовь!..
Все четверостишия, кроме второго, содержащего незаконченную часть предложения, завершаются многоточиями, свидетельствующими о недосказанности, о том, что признание может быть продолжено и начинается новый этап в отношениях.
Возрождение суждено сердцу, хранящему воспоминания, не утратившему способности восхищаться красотой, любить. Душе не страшна вековая разлука, чувство оставляет в ней золото, вечный, не разрушающийся под влиянием обстоятельств след. Достаточно искры, чтобы оно запылало вновь.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)