Кино всегда было зеркалом эпохи, отражением общественных идеалов, бытующих нравов. Фильмы определенных исторических периодов вызывают в сознании зрителя определенные ассоциации, сложившиеся образы. Так, кинематограф 30-ых годов современному человеку представляется торжеством примитивных, социально ангажированных и догматических фильмов «социалистического реализма», сменивших революционное искусство 20-х годов.
Безусловно, это справедливо. Однако, многие киноведы против такого резкого противопоставления. Так, Майя Туровская, в 1989 году организовавшая первую в СССР ретроспективу «Кино тоталитарной эпохи», высказывает мнение о том, что » 30-е годы не были конечным продуктом диктатуры и ее «золотым веком»… это было переходное время, когда революционаризм 20-х годов стал переходить в прагматическую сталинскую диктатуру».
Леонид Трауберг также предостерегает от соблазна резкого противопоставления 20-х и 30-х как эпох свободы творчества и соцреализма, он уверен, что тоталитарное сознание постепенно вызревало в недрах послереволюционного энтузиазма. Поэтому, говоря о советском кино 30-х годов, недопустимо рассматривать это десятилетие как обособленное.
Перед советской Россией встали задачи, которые потребовали невиданного напряжения сил. Механизация, коллективизация, электрификация, подъем промышленности — вот чем жила страна. Сталин принял решение о том, что его народ должен веселиться, поскольку смех — важный психологический фактор в эпоху строительства социализма и ГУЛАГов. «Жить стало лучше, жить стало веселей», — объявил он. Этот лозунг немедленно был подхвачен советским партийным кинематографом: «Раньше в песнях тоска наша пела, а теперь наша радость поет».
Кадры из игровых фильмов того времени порой трудно отличить от кинохроники. Советские комедиографы оказываются главными пропагандистами политики 30-х годов. Их кино пользуется огромным успехом, миф о действительности сливается с самой действительностью так тесно, что советский человек уже не понимает, где кончается одно и начинается другое, и в самом деле чувствует себя хозяином своей страны. И это не странно, ведь появился этот жанр с подачи самого Сталина.
Григорий Александров вспоминает в своих мемуарах о том, как вождь заказал ему создание жанра советской комедии: «Искусство, по-моему, задержалось во вчерашнем дне. Известно, что народ любит бодрое, жизнерадостное искусство, а вы не желаете с этим считаться». Обращаясь к А. М. Горькому, «отец народов» говорил: «если вы не против веселого, смешного, помогите расшевелить талантливых литераторов, мастеров смеха в искусстве».
Осенью 1932 года состоялось киносовещание, на котором было сказано, что кинозрители в своих письмах требуют звуковых комедий, что звуковые фильмы музыкального жанра должны вытеснить старые развлекательные комедии. Это был новый «социальный заказ» . Уже через два года в СССР стали появляться первые музыкальные комедии.
В 1934 году заказ вождя начинает выполнять Григорий Александров. Его музыкальная комедия «Веселые ребята», снятая с участием джазового ансамбля Леонида Утесова, определена как новый жанр: «джаз-комедия». Музыку к фильму напасал композитор Дунаевский, тексты песен — Лебедев-Кумач, в главной роли снялась Любовь Орлова. После просмотра фильма Сталин сказал: «Хорошо! Я будто месяц пробыл в отпуске».
Фильм «Веселые ребята» прогремел не только в СССР. Картина была отмечена на Венецианской кинофестивале и получила хорошие отзывы в американской прессе. Сам великий Чаплин, увидев ленту, писал: «Александров открыл для Америки новую Россию. До «Веселых ребят» мы знали Россию Достоевского, теперь мы увидели большие сдвиги в психологии людей. Это агитирует больше, чем доказательства стрельбой и речами».
«Догнать и перегнать Америку» — этот лозунг не казался совершенно невероятным в фильме «Веселые ребята». Здесь уже есть ощущение великой победы как грандиозного прорыва куда-то в светлое будущее: «Мы будем петь и смеяться, как дети, среди упорной борьбы и труда». Зрители сразу же полюбили этот фильм, фильм-сказку, фильм-мечту, ведь эта радостная и оптимистическая история с точностью до наоборот показывала на экране реальную жизнь этих самых зрителей. Нам сегодня, благодаря этой ленте, хотя бы отчасти становится понятен энтузиазм, надежды и стремление комсомольского племени тех лет.
Очень велика роль песен в первых фильмах Александрова. Энергичная, солнечная музыка Дунаевского стала основной составляющей частью фильмов. Согласно Г. Александрову, песни Дунаевского и Лебедева-Кумача подлинно народны, так как они выражают «сокровенные чувства и мысли» советского человека. В центре новой песни, по словам критика, «любовь к стране, гордость освобожденных масс, счастливое детство и юность октябрьского поколения».
Всем известен «Марш веселых ребят». Поэт Евгений Долматовский подчеркивает ее ведущее место в структуре фильма: «Оттачивалась каждая фраза, на каждую строфу ложилась большая смысловая нагрузка… Эта песня сыграла особую роль в истории нашего кино. Она была не иллюстративным материалом, она была героем фильма, действующим лицом. Советская песня в кино в дальнейшем развивалась в том направлении, когда песни становились знаменем фильма, выражали главную мысль». После премьеры «Веселых ребят» выдержки из этой коллективно написанной песни на стихи участника гражданской войны Лебедева-Кумача украсили передовые статьи ведущей партийной прессы.
Ханс Гюнтер в своей статье «Поющая Родина» высказывает мысль, что массовая песня рождается из глубоких пластов общественной психики, что советская культура развивалась не только на основе идеологических лозунгов. Сталинское высказывание скорее является выражением и усилением уже проявившегося настроения, что «Веселые ребята» вовсе лишен идеологической подоплеки.
Гюнтер не видит заветов партии и в другом фильме — «Цирк» (1936). Знаменитая «Песня о Родине» начинается со слов:
Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек!
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
По мнению критика, эти строчки не призывают ни к классовой борьбе, ни к сплочению рядов около знамени Партии, как это было характерно для революционных маршей предыдущего периода. Ключ к пониманию этой песни не в марксистской идеологии, а, скорее, в древней мифологии земли, которая излагается А. Афанасьевым следующим образом: «Признавая землю за существо живое, самодействующее… первобытные племена сравнивали широкие пространства суши с исполинским телом, в твердых скалах и камнях видели ее кости, в водах — кровь, в древесных корнях — жилы, и наконец в травах и растениях — волоса».
Согласно другой точке зрения, в фильме «Цирк» все действие строится на оппозиции Америки (страны расизма и социальной несправедливости) и СССР (страны, где, как поют в этом фильме, «человек проходит, как хозяин необъятной родины своей»). Но при этом музыкальные шоу из «Цирка» прямо копируют голливудские образцы.
Связь с Голливудом присутствует и в реальной жизни кинозвезд. Образ жизни Орловой и Александрова — санатории Крыма, путешествия, приемы, наряды, так же, как и стиль их отношений — церемонное «Вы» на протяжении всей супружеской жизни, становится достоянием общественности также по образцу голливудских звезд. И неважно, что героиня Орловой в советском кино обязана быть домработницей или рабочей, все равно, как в сказке о Золушке, ее ждет успех и счастливые перемены в жизни. Смысл этого в том, что простые советские люди должны честно трудиться, радоваться действительности, и партия их не забудет.
Музыкальная комедия Александрова-Дунаевского стала простой, открытой и общепонятной формой общественной пропаганды. В ней со всей остротой поднималось множество больших и малых политических вопросов — от проблемы советского аппаратного бюрократизма до характеристики социального и расового угнетения в диком, нелепом капиталистическом мире. Эти фильмы имели всенародную популярность именно потому, что они рассказывали, пели, шутили, смеялись о главном:
Человек всегда имеет право
На ученье, отдых и на труд.
Второй тип советской музыкальной комедии формируется к концу 30-х годов в фильмах Ивана Пырьева («Богатая невеста», 1938; «Трактористы», 1939), также пользующихся большим успехом. Здесь, напротив, широко используются фольклорные мотивы, музыка представлена не шлягерами, а хорами (женский и мужской). По своей мифологии эти фильмы напоминают русскую народную сказку. Как отмечает в своей статье о морфологии фильмов Пырьева Майя Туровская, сюжеты всех этих лент сводятся, по сути дела, к одному и тому же — к теме свадьбы героев, а все предыдущее действие лишь оттягивает хеппи-энд.
Как правило, герой и героиня соревнуются между собой в труде, этим самым подогревая взаимный интерес друг к другу и привлекая к себе внимание всей страны, заинтересованной результатами их труда. Это является, по точному выражению Майи Туровской, реализацией советского официального термина-оксюморона «знатная свинарка». Образ СССР в фильмах Пырьева — это страна рубенсовского изобилия, где единственная проблема — это потребность трудиться еще лучше, завоевать своим трудом своего избранника и добиться личного счастья.
Центром советской Родины в 30-е годы становится Москва. Продолжаются вековые традиции воспевания матушки Москвы. Столице посвящено немало песен, которые отличаются лирическим взглядом на Москву, чувством, идущим от «сердца». Москва — это «сердце советской земли», «сердце Родины моей». Свинарка и пастух из кинокомедии И. Пырьева неслучайно знакомятся именно в столице: «И как реки встречаются в море, Так встречаются люди в Москве». Никогда не забудут они друг друга, потому что подружились именно в этом городе. Москве в принципе приписываются те же самые атрибуты, как и всей стране. Она, как вся страна, молодая:
Сколько лет Москве-красавице?
Говорят, что восемьсот.
И она ничуть не старится, —
Молодеет и растет.
Одна из характерных черт жизни 30-х годов — короткие и энергичные лозунги и запоминающиеся фразы, которые звучали на всех митингах, агитировали с плакатов и растяжек на улице. Принцип кино — достичь большого малого, и герои первого звукового кино тоже говорили яркими, запоминающимися фразами. Эти крылатые слова тут же входили в обиходную речь, начинали звучать со сцен рабочих клубов.
Как видим, героям было отчего петь и радоваться. Веселое, не знающее преград и не боящееся противоречий поколение межвоенных революционных десятилетий. Впереди у него страшная война и долгие годы общественной стагнации. Тем не менее фильмы того времени навсегда останутся памятью и образцом своего светлого времени — эпохи обыкновенных творцов и их искренних, радостных песен:
Над страной весенний ветер веет,
С каждым днем все радостнее жить.
И никто на свете не умеет,
Лучше нас смеяться и любить.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)