Стихотворение Б. Л. Пастернака «Про эти стихи» (восприятие, истолкование, оценка)

Истоки творчества любого поэта следует искать в его детстве и юности. Борис Леонидович Пастернак был выходцем из семьи интеллигентной, не понаслышке знакомой с искусством. Какие известнейшие композиторы, литераторы, художники были вхожи в дом его отца! Лев Толстой, Серов, Врубель, Коровин, Скрябин — вот неполный перечень людей, на общении с которыми вырос молодой Пастернак. Он впитал в себя атмосферу творчества, и произведения этих мэтров русской культуры заронили в душу юноши искру жажды творчества, любви к прекрасному.
Поэтому невозможно до конца истолковать стихотворение Б. Л. Пастернака «Про эти стихи», не зная его биографии. Не будет ошибкой замечание, что лирический герой произведения и есть сам автор. Эта теория подтверждается и тем, что повествование ведется от первого лица:
На тротуарах истолку
С стеклом и солнцем пополам.
Зимой открою потолку
И дам читать сырым углам.
К кому же обращается лирический герой? Любопытно отметить, что Пастернак одушевляет в своем произведении природу и окружающие его вещи, делая из них своих собеседников. В произведении четко прослеживается тема одиночества, оторванности от окружающей действительности. Но, тем не менее, герой не одинок — предметы вокруг него наделены какой-то тайной и необъяснимой жизнью. И вот уже:
Задекламирует чердак
С поклоном рамам и зиме.
К карнизам прянет чехарда
Чудачеств, бедствий и замет.
Лирический герой полностью погружен в странный и удивительный мир — мир поэзии. Для него не существует больше мертвых предметов, они наделены душой, способностью разговаривать. Они все пронизаны поэзией, стихотворения витают в них.
В этом произведении очень необычно раскрывается Пастернаком тема природы. Герой поэтизирует не только живую природу («зима, буран, солнце»), но и предметы повседневной человеческой жизни («чердак, карнизы, сырые углы, форточка»). Живая и неживая природа переплетаются и смешиваются:
На тротуарах истолку
С стеклом и солнцем пополам.
Ясно прослеживается тема зимы:
Буран не месяц будет месть.
Концы, начала заметет.
Нужно отметить, что это время года очень символично в творчестве Пастернака. Образ зимы несет на себе большую мистически-религиозную нагрузку, неслучайно же упоминание величайшего христианского праздника Рождества Христова: «Галчонком глянет Рождество».
Такой оксюморон характеризует манеру писателя говорить о великом через малое, обычное, повседневное. Он ставит на одну планку чудо рождения Спасителя и маленького галчонка.
Зима как время действия выбрана неслучайно. Это время уединения, размышлений, изоляции. Так и лирический герой добровольно отгораживается от окружающего, уйдя с головой в мир «этих стихов». Он потерялся, он уже вне времени:
Какое, милые, у нас
Тысячелетье на дворе?
Композиционно стихотворение очень красноречиво. Его можно условно разделить на две части, которые как бы разграничивают два мира — мир реальный и мир поэтический. В первых трех четверостишиях герой находится в добровольной изоляции, и тут вдруг он просыпается от своего поэтического сна. Но окружающий мир кажется ему еще зыбким, не до конца реальным:
Внезапно вспомню: солнце есть;
Увижу: свет давно не тот.
Что же его пробудило? Может быть, Рождество, «галчонком глянувшее» в окошко? Однозначно нельзя ответить на этот вопрос. И вот пробудившийся от забвения лирический герой с удивлением оглядывается, находя окружающий мир не менее прекрасным, чем изысканный мир поэзии:
И разгулявшийся денек
Откроет много из того,
Что мне и милой невдомек.
И реальный мир содержит множество загадок и тайн, и в нем есть глубинная поэзия. Нужно только ее увидеть.
Сам поэтический размер имеет отдельную ценность в этом стихотворении. Ямб, осложненный пиррихием, придает ему особую размеренность, ритмичность, как будто бы автор декламирует его вслух.
Мы находим и упоминание, каких же именно поэтов и писателей читает герой произведения:
Пока я с Байроном курил,
Пока я пил с Эдгаром По?
Из этих строчек видно, что герой настолько сжился с их произведениями, что считает их своими ближайшими друзьями, он опьянен их искрометным талантом, как дорогим утонченным вином:
Я жизнь, как Лермонтова дрожь,
Как губы в вермут окунал.
Дочитав стихотворение до конца, понимаешь, что автор не говорит нам о преимуществе мира поэзии перед миром реальности или наоборот. Два этих мира идут бок о бок, они равнозначны и для поэта едины. Ибо только поэт наделен волшебной способностью шагать из одного мира в другой!