В середине 90-х годов 19 века Чехов одним из первых в литературе почувствовал близость долгожданного будущего. «Пришло время, надвигается на всех нас громада, готовится здоровая сильная буря, которая идет, уже близка…» — торжественно звучит в экспозиции «Трех сестер». Символ весьма прозрачный.
В «Трех сестрах» представлены два взгляда на будущее. При всей беглости и незавершенности теоретического диспута Вершинина и Тузенбаза, разговор идет по существу этой сложнейшей социально-философской проблемы: обсуждается общий смысл идеального жизнеустройства, методы и сроки его осуществления.
Несмотря на то, что размышления о перспективах будущего ведут и сами сестры, все же они играют скорее роль образов — символов людей, прогрессивно думающих, но реально не имеющих четкой программы дальнейших действий. Главный «спор идей» все-таки отводится автором не центральным персонажам, а тем, кто их окружает в реальной жизни.
Должно сказать, что для пьес Чехова нехарактерно деление героев на положительных и отрицательных и даже на безусловно главных и второстепенных. У каждого из них своя жизненная драма, свои проблемы, свой «сюжет в сюжете»: у Вершинина — его семья, у Тузенбаха — его любовь к Ирине и бескомпромиссное стремление к труду, Кулыгин бредит гимназией, доктор Чебутыкин пытается найти смысл человеческого существования, Соленый, возомнив себя Лермонтовым, помешан на дуэлях. Каждый из них имеет свое легкое сумасшествие, навязчивую идею, но они — искатели, пытаются найти, обнаружить ответ на мучающий всех их вопрос: «Который час?»
Звучит парадоксально, но вопрос крайне символичен. Им важно знать, какое сейчас время, успеют ли они что-нибудь сделать для будущего, или времени уже нет. Здесь крайне важен вопрос о возрасте героев. Вспомним: на вопрос «Сколько вам лет?» доктор Чебутыкин отвечает: тридцать два. Этот самообман доктора превращается в целую трагедию: «Кое-что я знал лет двадцать пять назад, а теперь ничего не помню. Ничего. Может быть, я и не человек, а только вот делаю вид, что у меня и руки, и ноги, и голова; может быть, я и не существую вовсе».
Этот мотив разочарованности, нереализованности жизни, обнаженный столь остро не центральным персонажем, станет ключом к пониманию трагичности персонажей центральных.
Однако все вышеперечисленные образы составляют один концентр героев. Героев, которые обладают глубокой философско-смысловой нагрузкой. Они несут идеи русской интеллигенции того времени. В принципе, для них несущественны личные выгоды, они целиком и полностью отдаются той идее, которая, по сути, составляет их смысл жизни.
Но существует и иной концентр. Это люди, отдавшиеся рутине жизни, четко отделившие свои жизненные позиции и следующие им по раз и навсегда установленному плану. Этот концентр составляют Наталья и Андрей Прозоровы. Хотя Андрей представляет собой образ скорее промежуточный, нечеткий, до конца не определившийся. Собственно говоря, в рутину жизни его повергает Наталья, жена Прозорова. Сам Андрей никак не может определиться в жизни, семейная жизнь убила в нем все надежды на осуществление давнишних своих стремлений — преподавать в Московском университете. На место потерянной мечты приходит апатия, равнодушие. Предвосхищением по этому поводу была высказанная еще в первом действии Вершининым мысль: «… ну, а если бы начинать жизнь сначала, то я не женился бы…»
Образ Натальи нельзя назвать совершенно отрицательным. Ее присутствие, как и всех остальных, весьма символично. Она является пережитком старого века. Однако Наталья более жизненный образ, нежели все остальные, которые подчас кажутся нереальными из-за своей идеальности.
В чем же символичность образа Натальи? Вспомним, в третьем действии, когда происходит пожар в городе (кстати, тоже весьма символичный), Маша при виде Натальи со свечой говорит: «Она ходит так, как будто она подожгла». А еще ранее, во втором действии, Наталья жалуется мужу на то, что кто-то оставил без присмотра свечу, что могло бы послужить причиной пожара.
Наталья — символ изжившего себя грубого и чванливого дворянства (вспомним, как она обращается с Анфисой). Она является одновременно сдерживателем огня и поджигателем (в символическом плане) — в этом ее вековая и роковая роль. Наталья любит своих детей, которые станут продолжателями ее рода. Но дети больны (это также символично), им никогда не занять прежних позиций дворянства в грядущей новой жизни. Не займут своего места в жизни будущего, столь желанного и неопределенного, и люди мысли, прогрессивно думающие, но с позиции жизни весьма слабые и неуравновешенные. Готовится здоровая, сильная буря, и никто не знает, что она принесет.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)