Почему Гоголь назвал свое произведение «Мертвые души» поэмой?

«Роман», «повесть», «поэма» — так называл «Мертвые души» сам Н. В. Гоголь, работая над этим произведением. Писатель, наверное, хорошо осознавал необычность жанра своего творения: «Вещь, над которой сижу и тружусь теперь…не похожа ни на повесть, ни на роман» — писал Н. В. Гоголь.
Мне кажется, назвать «Мертвые души» поэмой автора побудило сочетание в произведении субъективного начала, высокого лирического настроя, сильного авторского «голоса». И при этом в «Мертвых душах» заключены важнейшие черты реалистического романа. В этом произведении глубоко раскрываются общественные отношения, выводятся различные типы людей. В общем, все говорит об уникальности жанра «Мертвых душ».
Размышляя над вопросом «Почему Н. В. Гоголь назвал свое произведение «Мертвые души» поэмой?», можно предположить — потому что это произведение объединило в себе признаки эпопеи и романа.
К «Мертвым душам» имеет прямое отношение отмеченная Гоголем «всемирность» эпопеи, ее способность объять «не некоторые черты, но всю эпоху времени» (Н. В. Гоголь), показать «весь народ». Вместе с тем в «Мертвых душах» отразились такие черты романа, как строго выстроенная завязка, раскрытие судеб разных героев и их необходимость в развитии основной идеи произведения, а также драматизм всех «Мертвых душ».
В результате сочетания признаков различных жанров и художественных традиций в гоголевской поэме судьбы отдельных героев соединяются с судьбой всей нации, всей России. «Мертвые души» представляют собой «картину нравов» с широким философским и нравственным смыслом. Поэма Гоголя сочетает в себе объективное, повествовательное, раелистическое начало и лирические высказывания. А иногда высокая поэтическая нота сочетается у Гоголя с беспощадной прозой, «живой поток» жизни с отчетливо проявляющейся авторской целью.
И все же это произведение — поэма, в которой образ будущего России сначала не был отчетливым. Писатель не знал, куда несется Русь-тройка. И здесь очень важно подчеркнуть романтические черты «Мертвых душ»: в эпическое повествование поэмы вливается струя лирических отступлений. Основной фон начинает будто светлеть, в повествовании ощущается легкость движения.
Писатель подготавливает читателя к лирическому потоку своеобразным вступлением: «А между тем дамы уехали, хорошенькая головка с тоненькими чертами лица и тоненьким станом скрылась, как что-то похожее на виденье, и опять осталась дорога, бричка, тройка знакомых читателю лошадей, Селифан, Чичиков, гладь и пустота окрестных полей. Везде, где бы ни было в жизни, среди ли черствых, шероховато-бледных и неприятно-плеснеющих низких рядов ее или среди однообразно-хладных и скучно-опрятных сословий высших, везде хоть раз встретиться человеку явление, не похожее на все то, что случилось ему видеть дотоле…»
Интересно, что между лирической частью и изображением реальности в «Мертвых душах» мы видим совсем не плавный переход. Наоборот, мы обнаруживаем контраст, причем довольно резкий. Это своего рода толчок, который ощущается при переходе от мечты к реальности. Нередко лирическое движение у Гоголя внезапно обрывается: «..И грозно объемлет меня могучее пространство, страшною силою отразясь во глубине моей; неестественной властью осветились мои очи: у! Какая сверкающая, чудная, незнакомая земле даль! Русь!.. — Держи, держи, дурак! — кричал Чичиков Селифану».
Лирическое начало «Мертвых душ» (и это также жанровый признак поэмы) отличает неторопливость, обстоятельность описаний. Будто свысока Гоголь обозревает не только Россию, но и всю жизнь: «Русь! Русь! вижу тебя из иного чудного, прекрасного далека…»
Подобные лирические отступления несут важную смысловую нагрузку в поэме. Порой пронизанные настроением грусти, эти эпизоды становятся выражением какого-то пророчества: «И еще, полный недоумения, неподвижно стою я, а уже голову осенило грозное облако, тяжелое грядущими дождями, и онемела мысль перед твоим пространством».
В лирических отступлениях «Мертвых душ» разнообразие, даже богатство, раскрывается с полной силой. Именно в лирических отступлениях поэмы заключены и тоска Гоголя по идеалу, и грустная прелесть его воспоминаний о невозвратной юности, и ощущение величия природы.
«Мертвые души» Н. В. Гоголя является произведением реалистическим, но романтическая струя, живущая в нем, не позволяет назвать его иначе, как поэмой.