Главный герой романа Юрия Домбровского «Факультет ненужных вещей» — сотрудник алма-атинского историко-краеведческого музея Георгий Николаевич Зыбин, обладающий рядом автобиографических черт, по ложному обвинению оказывается в застенках НКВД (самому писателю в 1937 г. довелось пробыть там долгих семь месяцев). «Ненужной вещью» в стране в 30-е годы давно уже стало право, замененное «революционной целесообразностью». Зыбин хорошо чувствует это на собственной шкуре. Следователи стремятся навесить на него обвинение в хищении пропавшего из музея золота, а потом уже пытаются сделать его участником мнимого заговора, чтобы организовать большой алма-атинский процесс, наподобие громких московских политических процессов. В послесловии к роману Домбровский писал: «Принципы… вместо «вины» — вред, вместо наказания — «средства социальной защиты», в конечном счете были направлены на распад государства, то есть общества. Во всей нашей печальной истории нет ничего более страшного, чем лишить человека его естественного убежища — закона и права… Падут они и нас унесут с собою. Мы сами себя слопаем. Нет в мире более чреватого будущими катастрофами преступленья, чем распространить на право теорию морально-политической и социальной относительности. Оно — вещь изначальная. Оно входит во все составы нашей личной и государственной жизни. Пало право, и настал 1937 г. Он и не мог не настать… Если уничтожать не за что-то, а во имя чего-то — то и остановиться нельзя… Убивая, убивай и убивай! И остановиться невозможно. Просто не на ком. Каждый труп врага — начало твоей смерти».
В «Факультете ненужных вещей» хорошо отлаженной машине государственного террора противостоит один Зыбин. Он в неволе еще лучше сознает ценность свободы, не только внешней, гражданской, но и внутренней, духовной, и сохраняет ее, несмотря на все муки, отказываясь признать свою несуществующую вину. Герой Домбровского даже находит силы издеваться над следователями. Зыбина пытаются склонить к признанию и посулами и угрозами, «злые» следователи сменяются «добрыми», и наоборот. Однако подследственный умело водит всех их за нос, иногда «признается» в малом, чтобы отвести от себя политические обвинения и иметь возможность потом отказаться от «признания» в народном суде, а не попасть под бессудный приговор Особого совещания. (Тогда говорили: на нет суда нет, а есть Особое присутствие.) Нет, Зыбин не отказывается от какого-то диалога со следствием, ведет с ним сложную игру, но при этом никогда не предает товарищей. И в конце концов одерживает победу. Обстановка в центре, в Москве, изменилась, пришло новое руководство в НКВД, создается видимость перемен, и так и не сломленного алма-атинского узника выпускают на свободу.
Стойкость Зыбина потрясла даже следователя майора Якова Абрамовича Неймана (его прототипом послужил известный писатель и следователь Лев Шейнин) и даже до некоторой степени способствовала его нравственному перерождению. Уволенный из НКВД в результате происшедшей «смены караула», Нейман в финале находит злосчастное золото и способствует освобождению Зыбина.
В «Факультете ненужных вещей» есть другой герой, друг Зыбина, археолог Корнилов, выбравший иной, чем Георгий Николаевич, путь. Корнилова завербовало НКВД. Он, не выдержав шантажа, стал осведомителем, повторив судьбу Иуды Искариота. В заключительной сцене романа мы видим картину, которую рисует ссыльный художник Калмыков с Зыбина, Неймана и Корнилова: «Так на веки вечные на квадратном кусочке картона и остались эти трое: выгнанный следователь, пьяный осведомитель по кличке Овод (все, видно, времена нуждаются в своем Оводе) и тот, третий, без кого эти двое существовать не могли». И завершает роман автор совсем уж библейской по стилю фразой: «А случилась вся эта невеселая история в лето от рождения вождя народов Иосифа Виссарионовича Сталина пятьдесят восьмое, а от рождества Христова в тысяча девятьсот тридцать седьмой недобрый, жаркий и чреватый страшным будущим год». Зыбин уподоблен Иисусу Христу, принявшему крестные муки, а Нейман и Корнилов — двум евангельским разбойникам, распятым вместе со Спасителем, причем бывший археолог и настоящий сексот — нераскаявшемуся, а отставной следователь НКВД — раскаявшемуся. Сталин же здесь — новый царь Ирод и воплощение антихриста. Поведение главного героя романа уподоблено Страстям Господним, его подвиг — подвигу Христа, победе, пусть в малом, над «князем тьмы», кровавым советским диктатором.
(3 votes, average: 4,33 out of 5)