Толстой сначала задумал назвать свой роман «Декабристы», и действие романа должно было начаться с 1856 года — с возвращения декабриста из ссылки. Но вскоре писатель оставил начатое, так как почувствовал необходимость объяснить судьбу своего героя. Он начал писать со 1825 года — времени восстания декабристов, но скоро оставил и эту затею, так как нужно было показать истоки, зарождение декабристских мыслей. Эти истоки совпали с Отечественной войной 1812 года. Писатель исследовал эту эпоху, обращался ко множеству лиц, событий.
Перед тем как приступить к описанию войны, он изучает большое количество архивных документов, исторические труды, частную переписку, предпринимает поездку на поле Бородина в сентябре 1867 года.
В эпопее «Война и мир» рассказывается о двух войнах, но главная тема — это война 1812 года. Это была справедливая народная война русских людей против наполеоновского нашествия. Писатель показывает нам участие в войне большинства слоев русского населения, их единый патриотический порыв, приведший к разгрому французских войск.
Все герои проверяются событиями кульминационного эпизода — Бородинского сражения. Этот эпизод будет главным, все события — и батальные, и главные — будут связаны с ним. В Бородинском сражении раскрывается потенциальная сила народа, его сущность перед лицом смерти.
Главное свойство в этой войне — «скрытая теплота патриотизма». Этим чувством проверяются все герои: и положительные, и отрицательные. Бородинское сражение дано главным образом через восприятие Пьера. Этот неловкий, добрый, наивный, никогда не видевший войны человек представляет для Толстого замечательный объект восприятия истинного смысла народного сражения без всяких предрассудков военной среды.
В изображении Бородинского сражения Толстой использует свой излюбленный прием — сначала дает вид сверху, а затем — изнутри сражения. Это достигается передачей наблюдений Пьера. Дважды Пьер охватывает взглядом все поле Бородина: перед боем и в ходе боя. Но оба раза его глаз видит не позицию, а, выражаясь словами Толстого, «живую местность».
Особенно остро Пьер почувствовал силу народного патриотизма. Народные и солдатские сцены даны тоже через восприятие Пьера, и это сообщает изображению большую силу. Непосредственность, простота, искренность Пьера в этом случае служат у Толстого как свидетели величайшей истины: народ — основная сила Бородинского сражения.
Писатель был убежден в том, что «причина нашего торжества была неслучайна, но лежала в сущности характера русского народа и войска». У Толстого четкий и нравственный критерий: «Я люблю мысль народную вследствие войны 1812 года». Отношение человека к народу, его близость или отдаленность от него — главное для Толстого. Автор говорит, что благословен тот народ, который не соблюдает правил войны, а хватает увесистую дубину и колотит ею, пока не изгонит последнего захватчика: «…Дубина народной войны поднялась со всею своею грозною и величественною силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие».
Хоть главная цель в сражении не была достигнута — русские отступили, но в нравственном плане они победили. Для русского войска сражение было бессмысленным, так как они потеряли половину солдат (пятьдесят тысяч человек), но и для французского войска тоже было бессмысленным — они не достигли цели: не разбили войска, не победили. После французы сами бежали с русской земли.
В эпилоге Толстой рассуждает о столкновении двух ядер — большей и меньшей массы. Большое ядро отодвинет малое и подвинется дальше, но если сила сопротивления у маленького ядра большое, то по инерции оно откатится назад. Что и произошло в Бородинском сражении.
Согласно Толстому, нельзя объяснить начало войны чьей-то отдельной волей, например, волей Наполеона. К этому событию Наполеон объективно причастен так же, как любой капрал, отправляющийся в этот день на войну. Война была неизбежна, она началась согласно невидимой исторической воле, которая складывалась из «миллиардов воль». Роль личности в истории практически ничтожна. Чем больше люди связаны с другими, тем более они служат «необходимости», то есть их воля переплетается с другими волями и становится менее свободной. Поэтому общественные и государственные деятели являются наименее субъективно свободными: «Царь — раб истории». Наполеон заблуждается, когда думает, что может влиять на ход событий: «…Ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и…влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное».
Как бы не был активен Наполеон перед сражением — он пишет диспозицию, отдает приказания, всем распоряжается, все у него учтено — но происходит совсем не так, как ему хотелось бы, он чувствует бессилие.
Кутузов прав в том, что предпочитает четко следовать объективному процессу, а не навязывать свою линию, «не мешать» тому, что должно произойти. Сам он совсем ничего не предпринимает, напротив, во время сражения сидит и ест жареную курицу: «Он не делал никаких распоряжений, а только соглашался или не соглашался на то, что ему предлагали, следовательно, делал выбор и своим согласием производил движение». Он понимал, каков дух народа, и направлял его…
Война оказывается не поединком Наполеона с Александром или с Кутузовым. Это поединок двух начал — агрессивного, разрушительного и гармонического, созидательного. С одной стороны, война — противное всему человеческому событие, с другой — это объективная реальность, означающая для героев личный опыт.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)