Как называется страна, в которой мы живем? Чуть более десятка лет назад не каждый взрослый мог быстро найти ответ на этот вопрос… Политические невзгоды, экономические потрясения по сей день лихорадят нашу Родину…Вспоминаются слова из песни к кинофильму «Щит и меч»: «С чего начинается Родина…?» Видимо, у каждого свой ответ на этот вопрос…Одно я знаю точно — Родину не выбирают! Можно уехать в другую страну, сменить гражданство, но отметка в паспорте не сможет вытеснить из сердца память о месте, где ты родился, каким бы неказистым оно ни было. Ностальгия все равно будет возвращать к истокам. Подтверждение можно найти в творчестве многих русских писателей 20 века, вынужденных волею судьбы покинуть Россию. Таковы, например, произведения И. А. Бунина и А. И Солженицына.
«Летом 1956 года из пыльной горячей пустыни я возвращался наугад — просто в Россию. Ни в одной точке ее никто меня не ждал и не звал, потому что я задержался с возвратом годиков на десять. Мне просто хотелось в среднюю полосу — без жары, с лиственным рокотом леса. Мне хотелось затесаться и затеряться в самой нутряной России — если такая где-то была, жила»- так начинается рассказ А. И Солженицына «Матренин двор». Это не возвращение к своим — родственникам или людям, близким по духу, культуре, убеждениям. Это возвращение человека, прошедшего сталинские тюрьмы и лагеря, возвращение в общество, обезличенное и развращенное социальным насилием и ложью. Это — попытка обрести истинную Россию, найти потерянные ценности, опору.
Российская глубинка, вся ее подноготная предстает перед читателями. Вместе с Игнатьичем кочуем мы из одного поселка в другой в поисках работы, тишины и родины… Герою первоначально улыбается удача, и он попадает в местечко Высокое Поле, «где не обидно было бы жить и умереть», но эта удача оказывается иллюзорной:» Увы, там не пекли хлеба. Там не торговали ничем съестным. Вся деревня волокла снедь мешками из областного города.» Писатель с публицистической прямотой противопоставляет деревню Высокое поле, целиком зависимую от города, областному центру, то есть угадывается противопоставление старой, дореволюционной России и России новой, советской, или монархической России — стране Советов.
Символом старой России предстает в рассказе русский лес. Рокот его деревьев, шелест ветвей дорог близок сердцу рассказчика: «На взгорке между ложков, а потом других взгорков, цельно-обомкнутое лесом, с прудом и плотинкой, Высокое Поле было тем самым местом, где не обидно было бы жить и умереть. Там я долго сидел в рощице на пне…» Олицетворением советской России является железная дорога. Именно поэтому в начале рассказа герой мечтает «навсегда поселиться где-нибудь подальше от железной дороги». Железной дороги боится и героиня — Матрена: «Как мне в Черусти ехать, с Нечаевки поезд вылезет, глаза здоровенные свои вылупит, рельсы гудят — аж в жар меня бросает, коленки трясутся. Ей-Богу, правда!».
Роковая неизбежность приводит Игнатьича в поселок Торфопродукт («Ах, Тургенев не знал, что можно по-русски составить такое!») Он выступает символом советской действительности. «На этом месте стояли прежде и перестояли революцию дремучие, непрохожие леса. Потом их вырубили — торфоразработчики и соседний колхоз» — в этих строках неприятие советского настоящего, нарушившего исторический уклад.
Рассказчик поселяется в Тальново, где русское также поставлено в условия жесткой зависимости от советского. Чтобы выхлопотать себе жалкую пенсию, героиня рассказа Матрена вынуждена мыкаться по различным советским учреждениям, ведь » …собес от Тальново был в двадцати километрах к востоку, сельский совет — в десяти километрах к западу, а поселковый — к северу, час ходьбы». Церковь — место духовного причастия героини — также находится за пять верст. Домик «с четырьмя оконцами вряд на холодную некрасную сторону» становится приютом скитальца по необъятной России. Но не Тальново, как географический объект, обогрело Игнатьича, а Матренин двор — символ настоящей России. Матрена — праведник, на каких держалась наша родина в дни испытаний, праведник, без которых «не стоит село». Вот она где, исконная крестьянская избяная Россия, брошенная в огонь трагических испытаний века. Автор отмечает своеобразие речи Матрены, это тоже указывает на ее принадлежность к «настоящей» России: «Меня поразила ее речь. Она не говорила, а напевала умильно» («Пей, пей с душою желадной. Ты, потай, приезжий?», «Только у нее не так уборно, в запущи живет, болеет», » Не умемши, не варемши — как утрафишь?»). Гибель Матрены символизирует гибель этой России, а причина — «советский» поезд, которого так боялась героиня, два железных сцепленных паровоза разносят деревянный Матренин двор и самодельные сани.
Такова деревня 50-х годов прошлого столетья, теряющая прошлое и все дальше уходящая от истоков. Но ведь эта тема не нова, образ все дальше уходящей дворянской Руси встречаем мы в произведениях другого нелюбимого Родиной-матерью сына — И. А. Бунина. Выходец из знатного рода, он хорошо знал обычаи и уклад жизни дворян, его детство прошло среди «моря хлебов, трав, цветов», «в глубочайшей полевой тишине». Воспоминания первых лет связаны также с полем, «мужицкими избами», жизнь крепостных была понятна и близка ему. Революция перевернула его судьбу, что нашло отражение в творчестве.
Стремясь разобраться в причинах состояния народа, Бунин обращается к крепостническому прошлому России в повести «Суходол». В повести пересматривается традиция поэтизации усадебной жизни, преклонение перед красотой угасающих «дворянских гнезд». В центре изображения — судьба обедневшего дворянского рода Хрущевых и их дворовых. Идея кровного единения поместного дворянства и народа в повести сочетается с мыслью автора об ответственности господ за судьбы крестьян, об их страшной вине перед ними.
«Многие из соплеменников наших, как и мы, знатны и древни родом. Имена наши поминают хроники… И называйся они рыцарями, родись мы западнее, как бы твердо говорили мы о них, как долго еще держались бы! Не мог бы потомок рыцарей сказать, что за полвека почти исчезло с лица земли целое сословие, что столько выродилось, сошло с ума, наложило руки на себя или было убито, спилось, опустилось и просто потерялось где-то…» Почему же так быстро после падения крепостного права выродилось целое сословие? Бунин ищет ответ и приходит к выводу, что причины не только в экономике, корни более глубокие и лежат в русской психологии, в русской душе.
Начало повести пронизано дыханием старины, преданьями, поверьями: «В углу лакейской чернел образ святого Меркурия Смоленского», который был призван » к спасению от татар Смоленского края гласом иконы божьей матери». «Жутко было глядеть на суздальское изображение безглавого человека, державшего… икону Путеводительницы» — образ, хранивший на оборотной стороне родословную Хрущевых.
Суходол, как символ русского бытия, и няня Наталья, вскормленная его традициями, — два кульминационных образа, в которых выражается представление Бунина о России и русском характере. Судьба Натальи показательна — эта незаурядная, одаренная натура не имеет возможности использовать свой талант. Ее жизнь нещадно изломана господами, которые обрекают ее на позор и унижение за такой «страшный» проступок, как любовь к молодому барину Петру Петровичу, она покидает Суходол на навозной телеге.
Суходольская жизнь полна произвола и дикости, но вместе с тем в ней очарование русской природы: » В тучах, за окраинами вырубленного сада, за полуголой ригой и серебристыми тополями, вспыхивали зарницы…» Но все же не это главное в повести, главное — попытка понять истоки человеческих страстей, необъяснимый русский характер. Значит, у Бунина, как и у Солженицына, Россия — это, прежде всего, ее народ, неповторимые личности и характеры, которые будут жить, вернее, выживать вопреки всем невзгодам. » Веси грады выхожу, Русь обдумаю, выгляжу»- таким эпиграфом открывает Бунин один из сборников, вышедших после «Суходола». Думы о России по-прежнему волнуют его.
Россия — родина наша, мы — ее часть, ее дети, мы творим ее судьбу, «…если ты причастен к ней, Россия не с гор берет начало, а с тебя» ( Боков)
(1 votes, average: 5,00 out of 5)