Сатирическое изображение помещиков в поэме Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо?»

Поэма «Кому на Руси жить хорошо» занимает центральное место в творчестве Н. А. Некрасова. Она стала как бы художественным итогом всей литературной работы автора. Н. А. Некрасов создал новый жанр — социально-философскую поэму. Он поставил перед собой цель показать прошлое, настоящее и будущее России.
Некрасов начал писать свою эпическую поэму об освобождающемся, возрождающемся народе «по горячим следам», сразу после реформы 1861 года. Именно поэтому его основное внимание обращено к крестьянам и их «счастью» и «несчастью».
Поэма построена из отдельных незавершенных глав и объединена образом-символом — дорогой. Поэтому произведение распадается на судьбы десятков людей. Каждый эпизод сам по себе мог бы стать сюжетом песни или повести, легенды или романа. Все вместе, в единстве своем, они составляют судьбу русского народа, высвечивая его исторический путь от рабства к свободе.
Поэму о народной жизни Некрасов целиком строит на фольклорной основе. Это позволяет автору, рисуя персонажей в гротесковом плане, подчеркнуть недостатки и достоинства своих героев, заострить на них внимание читателя. Но в отличие, например, от басни, подчеркивается не одно качество художественного образа, а несколько. Это делает образ более объемным.
В «Кому на Руси жить хорошо?» перед читателем открывается целая галерея образов помещиков, которых автор показывает глазами крестьян. Поэт создает этих персонажей без всякой идеализации и, вместе с тем, с некоторой долей сочувствия. Здесь проступает мастерство Некрасова-реалиста.
Сатирически-гневно рассказывает поэт о паразитической жизни помещиков в недавнем прошлом, когда «дышала грудь помещичья свободно и легко». Они распоряжались своими крепостными, как вещами. Барин, владевший «крещеной собственностью», был полновластным царьком в своей вотчине, где все ему «покорствовало»: «Кого хочу — помилую, // Кого хочу — казню…»
С острой иронией Некрасов создает образ князя Утятина. В крестьянской речи часто звучит издевка над своим барином: «Мы барщинные, выросли под рылом у помещика». Слово «рыло» выступает здесь не только как доказательство невежественности крестьян, но и как недвусмысленный намек на отношение к своему господину. Мужики также язвительно и пророчески называли его последышем. Скоро придет конец крепостникам:
…Последыш ты! По милости
Мужицкой нашей глупости
Сегодня ты начальствуешь,
А завтра мы последышу
Пинка — и кончен бал!
Поначалу кажется, что последыш скорее смешон, чем страшен. Ведь он уже лишен былой власти над крестьянскими душами. Крепостные крестьяне лишь согласились «поиграть в крепостных», пока не умрет ирод — ради обещанных им за это наследниками князя заливных лугов. Поэтому приговором всей крепостнической системе звучат вышеприведенные слова, которые строптивый мужик Агап Петров бросает в лицо князю Утятину.
Князь — выживший из ума «душевладелец», и мало человеческого осталось даже в его внешнем облике:
Нос клювом, как у ястреба,
Усы седые, длинные,
И — разные глаза:
Один здоровый — светится,
А левый — мутный, пасмурный
Как оловянный грош!
Используя поистине народные сравнения в создании образа, Некрасов добивается правдивости изображения и звучания острой сатиры. К тому же интересно сравнение глаза князя с оловянным грошом. Как известно, глаза — зеркало души, а это значит, что автор метко обличает в Утятине постоянную жажду наживы.
Вслед за этим персонажем идет образ Оболт-Оболдуева, продолжающего ряд помещиков-паразитов. И вот каков он:
Какой-то барин кругленький,
Усатенький, пузатенький,
С сигарочкой во рту…
Традиционные в народной поэзии уменьшительные и ласкательные формы слов усиливают ироническое звучание, подчеркивая ничтожество «кругленького» человечка.
Помещики, которые должны были заботиться о своей стране, о своем народе, живут в свое удовольствие, унижая и обкрадывая крепостных. Конечно же, большая часть угнетаемых не желает мириться с подобным положением вещей.
Поэма рисует трудный, полный заблуждений и внутренних конфликтов, но все же неизбежный путь крестьянства к освобождению от рабского сознания. Не верят крестьяне своим помещикам, пошатнулось их доверие и к религии, к ее служителям — проповедникам покорности и смирения. Да и могло ли быть иначе, когда человек должен всю жизнь тащить ярмо беспросветной покорности? И все это делать нужно ради помещиков, которые и себя и других губят своей глупостью.