В октябре 1918 года поэт М. Волошин писал: «Поэма «Двенадцать» является одним из прекрасных художественных претворений революционной действительности. Не изменяя самому себе, ни своим приемам, ни формам, Блок написал глубоко реальную и — что удивительно — лирически объективную вещь. Этот Блок, уступивший свой голос большевикам — красноармейцам, остался подлинным Блоком «Прекрасной Доны» и «Снежной Маски».
Но, несмотря на некоторую традиционность содержательной стороны поэмы с ее мотивами, образами-символами, композиционная структура ее весьма оригинальна. Для того, чтобы охарактеризовать композицию произведения, нужно сказать несколько слов о его жанре.
Поэма «Двенадцать» мыслилась Блоком сначала как пьеса. В этом проявлялось стремление поэта овладеть «большим стилем» драмы и трагедии. Только в процессе создания произведение обрело черты поэмы, но такой, внутренняя структура которой драматична.
На первый план в повествовании Блок выдвигает коллективный характер, то есть образы двенадцати красноармейцев, и это придает поэме еще и этические черты. Но все же, как сказал по поводу ее жанра один из исследователей творчества поэта П. Н. Медведев, «Двенадцать» — лирико-драматическая поэма. Композиция ее построена на чередовании, на перебоях драматических ситуаций и лирических мотивов…».
Выяснив драматическую основу поэмы, можно утверждать, что она разделена не только на главы, но и — внутренне — на сцены с монологами и диалогами. Собственно повествовательная часть здесь представлена весьма странно, а сам автор из лирического повествователя постоянно превращается в действующее лицо.
Первая глава «Двенадцати» — это своеобразный пролог, в котором значительную роль играет сам автор. Звучит его голос:
Черный вечер.
Белый снег.
Ветер…
Эти слова звучат как ремарка драматурга. Блок использует такие «ремарки» и в других местах: «Гуляет ветер, порхает снег. Идут двенадцать человек». Но постепенно они переходят в монолог или сцену общего разговора. В этом их своеобразие.
После ремарки — монолога автор отходит в сторону и начинает знакомить «зрителей» с персонажами пролога, предоставив центральную часть сцены старушке, буржую, писателю-витии, попу, двум барыням, проституткам, бродяге. Поэт как бы отделяет образы друг от друга, показывает их фрагментарно, чтобы подчеркнуть разрушение «старого» мира. Автор делает это с помощью реплик: «А это кто?», «А вот и долгожданный…», «Вот барыня в каракуле».
Первый акт «Двенадцати» как поэмы-трагедии включает в себя главы вторую и третью. С появлением красногвардейцев происходит завязка драматического действия. Важная роль принадлежит здесь рефрену: «Свобода, свобода, Эх, эх, без креста!» Герои попадают в ситуацию, когда традиции прошлого и веры во Христа рухнули. А это значит, что человек может в таких условиях говорить все, что угодно, и чувствовать себя невиновным. В первой же сцене общего разговора, начинающейся со слов: «- А Ванька с Катькой — в кабаке…», герои не поддаются искушению. Чувство революционного долга берет верх и подтверждается коллективной песней:
Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем…
Во втором акте, включающем в себя четвертую и пятую главы поэмы, Ванька демонстративно появляется с Катькой на лихаче в роли беса-искусителя.
Внешне четвертая глава имеет повествовательный характер, но повествование здесь не совсем обычное: оно хоровое. Хор, состоящий из голосов красноармейцев, играет большую роль в поэме Блока. Партии хора в ней бывают диалогическими, лирическими или повествовательными.
В первой сцене второго акта (глава четвертая) Ванька с Катькой увидены глазами коллективного героя. Повествование здесь ведется от лица хора, из которого постепенно выделяется голос Петрухи («Ах ты, Катя, моя Катя, Толстоморденькая…»), и приобретает в главе пятой форму внутреннего монолога.
Третий акт, включающий главы шестую и седьмую, является кульминацией. Здесь происходит убийство Катьки и начинается внутренне очищение и преображение главного героя — Петрухи, а вместе с ним — и всего коллективного характера, избавляющегося от бесовских искушений «неугодного врага».
Эта тема найдет отражение в четвертом (главы восьмая и девятая) и пятом (десятая и одиннадцатая) актах.
Мотив Спаса, очищающего душу красноармейцев от искушения, — своеобразный идеальный образ, который, хотя его и не замечают апостолы нового мира, все же присутствует. Он неизменен и вечен, находит отражение в эпилоге поэмы, составляющем двенадцатую главу.
Такова композиция «Двенадцати» — поэмы-трагедии, специфический жанр которой отвечал как внутренним устремлениям самого поэта, так и духу тех национальных классических традиций, которые он развивал в своем творчестве.
Своеобразие композиции, как уже отмечалось, в том, что поэма делится на главы-стихотворения, представленные в виде пролога, пяти актов и эпилога. Составные части этой драматургической структуры подобны ступеням на пути все большего погружения в глубины действительности революционной эпохи.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)