Образ Шухова в повести А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича»

Повесть А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» была опубликована в 11 номере журнала «Новый мир» в 1962 году, после чего автор ее в одночасье стал всемирно известным писателем. Это произведение — маленькой щель, открывающая правду о сталинских лагерях, клеточка огромного организма, который называется ГУЛАГ.
Иван Денисович Шухов, заключенный Щ-854, жил как все, точнее, как жило большинство — трудно. Он честно воевал на войне, пока не попал в плен. Но это человек, обладающий твердой нравственной основой, которую старались искоренить большевики. Им нужно было, чтобы в каждом классовые, партийные ценности стояли выше человеческих. Иван Денисович не поддался процессу расчеловечивания, даже в лагере он остался человеком. Что же помогло ему устоять?
Кажется, все в Шухове сосредоточено на одном — только бы выжить: «В контрразведке били Шухова много. И расчет был у Шухова простой: не подпишешь — бушлат деревянный, подпишешь — хоть поживешь еще малость. Подписал». Да и в лагере Шухов рассчитывает каждый свой шаг. По утрам он никогда не просыпал подъема. В свободное время пытался подработать. В течение дня герой там, где все: «…надо, чтоб никакой надзиратель тебя в одиночку не видел, а в толпе только».
Под телогрейкой у Шухова пришит специальный карманчик, куда он кладет свою сэкономленную пайку хлеба, чтоб съесть не наспех. Во время работы на ТЭЦ Иван Денисович находит и прячет ножовку. За нее могли посадить в карцер, но сапожный ножичек — это хлеб. После работы, минуя столовую, Шухов бежит в посылочную занять очередь для Цезаря, чтоб Цезарь ему задолжал. И так — каждый день.
Вроде бы живет Шухов одним днем. Но нет, он впрок живет, думает о следующем дне, прикидывает, как его прожить, хотя не уверен, что выпустят в срок. Не уверен Шухов, что выйдет на волю, своих увидит, а живет так, будто уверен.
Иван Денисович не думает о том, почему много хорошего народа сидит в лагере, в чем причина возникновения лагерей и, кажется, не пытается понять, что с ним произошло: «Считается по делу, что Шухов за измену родине сел. И показания он дал, что таки да, он сдался в плен, желая изменить родине, а вернулся из плена потому, что выполнял задание немецкой разведки. Какое ж задание — ни Шухов не мог придумать, ни следователь». Единственный раз на протяжении повести Иван Денисович думает над этим вопросом, но так и не дает конкретного ответа: «А я за что сел? За то, что в сорок первом к войне не приготовились, за это? А я при чем?»
Иван Денисович принадлежит к тем, кого называют природным, естественным человеком. Природный человек ценит, прежде всего, саму жизнь, удовлетворение первых простых потребностей — еды, питья, сна: «Начал он есть. Сперва жижицу одну прямо пил, пил. Как горячее пошло, разлилось по его телу — аж нутро его все трепыхается навстречу баланде. Хор-рошо! Вот он, миг короткий, для которого и живет зэк». Поэтому-то герой и в Усть-Ижме прижился, хоть и работа там была тяжелее, и условия хуже.
Естественный человек никогда не размышляет. Он не спрашивает себя: зачем? Почему? Он не сомневается, не смотрит на себя со стороны. Возможно, этим объясняется жизнестойкость Шухова, его высокая приспособляемость к нечеловеческим условиям. Но это качество необходимо отличать от приспособленчества, униженности, потери собственного достоинства. Ведь на протяжении всей повести Шухов никогда не роняет себя.
У Ивана Денисовича свое отношение к труду. Его принцип: заработал — получай, а «на чужое добро брюхо не распяливай». И Шухов работает на «объекте» так же добросовестно, как и на воле. И дело не только в том, что работает он в бригаде, а «в лагере бригада — это такое устройство, чтоб не начальство зэков понукало, а зэки друг друга». Шухов относится к работе как мастер, свободно владеющий своим делом, и от этого получает удовольствие. Труд — это жизнь для Шухова. Не развратила его советская власть, не заставила халтурить, отлынивать. Тот уклад жизни, те нормы и те неписаные законы, которыми от века жил крестьянин, оказались сильнее. Они — вечные, укорененные в самой природе, которая мстит за бездумное, халтурное к ней отношение.
В любой жизненной ситуации Шухов руководствуется здравым смыслом. Он оказывается сильнее страха даже перед загробной жизнью. Иван Денисович живет по старому мужицкому принципу: на Бога надейся, а сам не плошай!
Солженицын рисует этого героя как обладающего своей особенной жизненной философией. Философия эта впитала и обобщила долгий лагерный опыт, тяжелый исторический опыт советской истории. В лице тихого и терпеливого Ивана Денисовича писатель воссоздал почти символический образ русского народа, способного перенести невиданные страдания, лишения, издевательства коммунистического режима, беспредел, царящий в лагере и, несмотря ни на что, выжить в этом аду. И остаться при этом добрым к людям, человечным и непримиримым к безнравственности.
Один день героя Солженицына, пробежавший перед нашим взором, разрастается до пределов целой человеческой жизни, до масштабов народной судьбы, до символа целой эпохи в истории России.