Философская система мира в лирике Ф. Тютчева

Ф. И. Тютчев, на мой взгляд, был одним из наиболее проницательных в русской литературе поэтов-философов. Его стихи нельзя назвать лирикой в чистом виде, потому что в них выражаются не просто чувства лирического героя, но прежде всего философская система автора-мыслителя. Только в поэтических произведениях Федора Тютчева, в отличие от философских трактатов, присутствует не развитие мысли, не развернутая аргументация, ее подтверждающая, а лишь обозначение, декларирование идеи, которая выражается словом в поэзии, то есть дается комплекс мыслей в переживании, в эмоциональных, художественных, ощутимых образах. Содержание бытия открывается непосредственно через образы.
Тютчев — поэт, в творчестве которого соединилось богатое идейное содержание с исключительной поэтической силой, с богатством образности и музыкальности. Основная черта, преобладающая в его лирических произведениях, — это какое-то глобальное чувство космоса. В то же время чувство это носит вполне объективный и реалистический характер. Поэт ощущал себя частицей огромного мира, а потому считал все чувства и настроения человека проявлениями космического бытия как такового. Целостность жизни, физические явления воспринимались им как проявление самой природы, космоса, как состояние и действие живой души. Природа для него — сгусток живых страстей, сил, чувств, а отнюдь не мертвый материал, послушный воле художника:
Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик —
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык.
Даже в тех произведениях, где темой служат отдельные моменты проявления личной, внутренней жизни, они представляются поэту одновременно и выражением чувств и явлений всего космоса. У Тютчева душа как бы пребывает в двух ипостасях: вся она словно порыв радости, ликование, открытость стихии в начале жизни и в зрелую пору, и затем («как бы эфирною струею по жилам небо потекло») старческая любовь — это уже вечерняя заря на потухшем небе, страстное томление по упоительному счастью в былые дни, рождающее сгущение атмосферы перед грозой, слезы же — «капли дождевые зачинающей грозы». Это не просто образы, а восприятие поэтом подлинно вселенской масштабности природы, перенесение в личную жизнь категорий космического порядка.
Само содержание, наполнение космоса осмысливается как средоточие многообразия, в лирике Тютчева всегда присутствует двойственность, борьба, сопряжение различных начал. Наиболее яркий пример тому — стихотворение «День и ночь».
День — сей блистательный покров —
День — земнородных оживленье,
Души болящей исцеленье,
Друг человека и богов!
Но меркнет день — настала ночь;
Пришла — и с мира рокового
Ткань благодатную покрова
Собрав, отбрасывает прочь.
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ней и нами —
Вот отчего нам ночь страшна.
День и ночь — символы двух стихий космоса, светлой и темной, которую Тютчев называет «хаосом», олицетворением безымянной бездны:
Как жадно мир души ночной
Внимает повести любимой!
Из смертной рвется он груди, .
Он с беспредельным жаждет слиться!..
О, бурь заснувших не буди —
Под ними хаос шевелится!..
Жизнь космоса — борение светлого начала с хаосом. Вселенское бытие двойственно: свет и мрак связаны между собой, как день и ночь, лето и зима. И главное, что не только светлое начало, но и хаос, мрак божествен, прекрасен. Это подтверждается и эпитетами: хаос — «родимый», ночь — «святая».
Борьба между идеальным и демоническим существует не только в природе, но постоянно происходит и в самой человеческой душе:
И человек, как сирота бездомный,
Стоит теперь, и немощен и гол,
Лицом к лицу пред пропастию темной.
И чудится давно минувшим сном
Ему теперь все светлое, живое…
И в чуждом, неразгаданном, ночном
Он узнает наследье родовое.
Темная стихия страсти, «угрюмый, тусклый огнь желанья», таит очарование, пожалуй, более сильное, чем светлая «пламенно-чудесная» ипа. День лишь «отрадный» и «любезный», ночь же — «святая».
Подлинное значение хаоса в лирике Ф. И. Тютчева — это угроза уничтожения, бездна, сквозь которую необходимо пройти для достижения полного слияния с космосом. Тоска, охватывающая при встрече с непонятными проявлениями хаоса, — это печаль и ужас смерти, страх перед уничтожением, но в преодолении их достигается блаженство. В лирике поэта-философа образно выражена мысль, что стихия хаоса позволяет нам при соприкосновении с нею осознать всю глубину пропасти, отделяющей нас от истинно космической жизни, мысль, что зло и грех не являются противоположностями добра и святости, это всего лишь ступени к познанию истины. Противопоставление хаоса и идеального начала космоса поэт видит не в образах «дня и ночи», а в образах тишины, успокоения. Зной, мятежность и столкновение их с покоем, умиротворенностью — это столкновение манящей и бурной красоты жизни с тихой и светлой красотой бессилия и умирания. Хаос, таким образом, как бы олицетворение преодоления всего земного и смертного.
Ущерб, изнеможенье — и на всем
Та кроткая улыбка увяданья,
Что в существе разумном мы зовем
Божественной стыдливостью страданья.
Итак, в лирике Ф. И. Тютчева, «самой ночной души русской поэзии», открывается нам чистая красота божественного космоса, объемлющего собой все сущее — живое и неживое, хаос и гармонию, в борьбе между которыми и протекает жизнь.