Философская лирика Ф. И. Тютчева

При мысли о классике и классиках прежде всего невольно вспоминаются «премногие тома». А за одним из самых великих классиков русской поэзии — Федором Тютчевым — числится лишь «книжка небольшая». Но это, на мой взгляд, только подчеркивает заключенную в ней мощь духа и предельную поэтическую утонченность.
Тютчев начал свой творческий путь в ту эпоху, которую принято называть «пушкинской». Но этот художник слова создал совершенно иной тип поэзии. Не отрицая всего, что было открыто его гениальным предшественником, Тютчев указал русской литературе еще один путь. Если для Пушкина поэзия — способ познания мира, то для Тютчева — возможность прислушаться к непознаваемому через познание мира.
Он продолжает традиции русской философской поэзии 18 века. Но возвышенным у Тютчева оказывается само содержание жизни, ее общий пафос, а не принципы официальной веры, которыми воодушевлялись «старые» поэты.
Тютчев, в отличие от многих, не воспринимал Пространство и Время как нечто естественное, то есть попросту незамечаемое. Ему было присуще живое ощущение Бесконечности и Вечности как реальности, а не каких-то отвлеченных понятий:
Впросонках слышу я — и не могу
Вообразить такое сочетанье,
А слышу свист полозьев на снегу
И ласточки весенней щебетанье.
В основе этой миниатюры Тютчева — новый образ, совершенно нехарактерный для поэзии 19 века, но освоенный поэзией века 20. В этом стихотворении совместились два временных пласта. Можно сказать, что поэт использует прием, который сейчас использует кино, — смену кадров.
Тютчев — открыватель новых образных миров в поэзии. Масштаб его поэтических ассоциаций поразителен:
Как океан объемлет шар земной,
Земная жизнь кругом объята снами…
…………………………………………..
Небесный свод, горящий славой звездной,
Таинственно глядит из глубины, —
И мы плывем, пылающей бездной
Со всех сторон окружены.
«Как океан объемлет шар земной…».
Один из основных мотивов поэзии Тютчева — мотив хрупкости, «призрачности» бытия. «Призрак» — обычный эпитет прошлого у Тютчева: «Минувшее, как призрак друга, Прижать к груди своей хотим», «О бедный призрак, немощный и смутный, Забытого, загадочного счастья».
Символ призрачности жизни — радуга. Она прекрасна, но это лишь «виденье»:
Смотри — оно уже бледнело,
Еще минута, две — и что ж?
Ушло, как то уйдет всецело,
Чем ты дышишь и живешь.
Резко выражено ощущение призрачности мира в таком стихотворении, как «День и ночь». В нем весь внешний мир осознан как призрачный «покров, накинутый над бездной»:
Но меркнет день — настала ночь;
Пришла, и с мира рокового
Ткань благодатную покрова
Сорвав, отбрасывает прочь…
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ней и нами —
Вот отчего нам ночь страшна!
Связь образов ночи и хаоса, мысль о ночной стороне подчеркивает чувство одиночества, оторванности от мира, глубокого неверия. Поэт использует прием антитезы: день — ночь. Он говорит о призрачности мира дневного и о могуществе ночи. Постичь ночь лирический герой не в состоянии, но он осознает, что этот непостижимый мир есть не что иное, как отражение его собственной души.
Стихотворения Тютчева проникнуты философско-стоическим отношением к жизни. Мотив одиночества звучит в стихах поэта о бездомном, чуждом миру страннике («Странник», «Пошли, господь, свою отраду…»), о жизни прошлым и отказе от настоящего («Душа моя — элизиум теней») и других.
Философский поиск приводил Тютчева к поискам человеческих идеалов и счастья. Эти мысли находили выражение в философских размышлениях поэта, пейзажно-философской лирике и, конечно же, в любовной.
Интересно, что мотив поиска прослеживается во всем творчестве Тютчева. При этом поэт не дает рецептов всеобщего благоденствия и счастья, часто его философские обобщения выглядят как размышления. Однако это не снижает уровень глубины и точности стихотворений поэта. Отсюда — определенная двойственность поэзии Тютчева как ее характерная черта.
Философская идея о непознаваемости мира, о человеке как частице Вселенной связана у поэта с еще одной парой понятий — «сон — смерть»:
Есть близнецы — для земнородных
Два божества — то смерть и сон,
Как брат с сестрою дивно сходных —
Она угрюмей, кротче он…
Тютчев четко понимал, что истинная жизнь человека — жизнь его души. Эта мысль тесно переплетается с мотивом «невыразимого» в стихотворении «Silentium». Однако поэт не мог не верить в гармонию земного и небесного, в союз души с душой родной, в свою способность выразить невыразимое:
Когда сочувственно на наше слово
Одна душа отозвалась —
Не нужно нам возмездия иного,
Довольно с нас, довольно с нас…