Роль человека в океане жизни

Драться, — сказал он, — драться, пока не умру.
Нельзя ли назвать эти слова эпиграфом, своеобразной характеристикой жизни самого Эрнеста Хемингуэя? Человека, стойкого духом и телом, прошедшего войну, наблюдавшего моральное разложение собственной нации и падение нравов, пытавшегося бороться со всеми худшими проявлениями жизни, используя многогранный талант для достижения столь благородной цели? Конечно, можно. Эту незатейливую мысль, являвшуюся девизом для самого «старины Хема», писатель вложил в уста героя, период угасания которого описан в блистательной повести «Старик и море».
Замысел произведения возник у награжденного даром слова американца возник еще в 1936 году: подобный случай с кубинским рыбаком был описан Хемингуэем в журнале «Эсквайр».Не удовлетворившись напечатанным очерком, писатель взращивал замысел на протяжении почти двадцати лет, и, наконец, старая история получила свежее воплощение в 1952 году в журнале «Лайф».Наверное, поэтому он и выбрал путь лаконичности, создав повесть-притчу-и не ошибся, удостоившись впоследствии Пулитцеровской и Нобелевской премий.
Однажды, сидя в автобусе, я заметила, что моя соседка читает «Старик и море». Потом краем глаза увидела тот же заголовок на обложке книги, читаемой подругой. Я скептически отнеслась к сумасшедшему успеху повести, считая ее не более чем модной «штучкой»,чем-то вроде вещи, сначала имеющей бешеный успех, затем постепенно угасающий и в конечном счете испаряющийся вовсе. Наконец и я, не выдержав, взяла в руки увесистый том «Зарубежной литературы XX века», помимо Хемингуэя заметив там фамилии мастеров, известных с давнего времени: Ремарка, Шоу и Уэллса.
Читая первые страницы повести, погружаешься в атмосферу сонного и умиротворенного приморского городка. Пронизывает прохладный бриз, приносимый с океана, над головой плывут свинцовые тяжелые тучи, напитавшиеся влагой. Или же, наоборот, ощущаешь на себе слабое и теплое, как прикосновение рук матери, дуновение ветерка, за которым тянутся ароматы цветущих садов, тонкий запах рододендрона и что-то едва уловимое,-будто проходящие мимо годы. Вглядываясь в прозрачный небосвод, смотришь не на сизый оттенок рваных облаков, а на мягкие, периноподобные розовые волны, отражающиеся в морской глади, бестревожной и стеклянной, как амальгамовое покрытие зеркала. На этом фоне Хемингуэй мастерски пишет фигуру Сантьяго — пожилого рыбака, испытывающего судьбу уже 85 день подряд в попытке поймать труднодоступную рыбу. Единственный его помощник — подросток Манолин, родители которого не понимают привязанности чада к старику, но все же отпускающие его в море.
Море-ключевое слово, лейтмотив всего произведения. Можно с уверенностью сказать, что старик Сантьяго не мог дышать без лазурных манящих вод океана, жгучего солнца, бьющего лучами по затылку и плечам, ощущения соленого привкуса во рту. Этот герой не ищет громкой славы, грандиозных приключений, способных обессмертить его имя, или невероятных знакомств. История его жизни-это история пути любого человека в бескрайнем океане жизни. Хемингуэй хладнокровно и объективно описывает существование Сантьяго, Манолина, рыбы, не поддающейся упорству старика. В повести писатель не пытается со своей точки зрения оценить поведение героев, навязать читателю свои взгляды. Он — безмолвный летописец, преследующий одну-единственную задачу: показать место каждого существа в беспредельности Вселенной; то, что любой играет роль в судьбе мира, пусть и незначительную, и, возможно, второстепенную, но все же задействован в красочной и безостановочной постановке, именуемой Жизнью.
Мысль автора доносится до нас неоднозначными средствами. Так, притча изобилует символами: океан — воплощение безбрежного пространства, окутывающего мироздание, и, помимо того, является образом духовного, внутреннего мира человека. Рыба, в конце концов пойманная Сантьяго-ничто иное, как аллегория всего живого, созданного Творцом. Небезынтересен, кстати, тот факт, говорящий об отношении рыбака к религии. Сантьяго утверждает, что разуверился в Боге и не признает реальности его проживания в обители блаженных. Тем не менее, про прошествии времени он обнаруживает в себе черту, характерные для каждого человека — желание верить во что-либо, хватаясь за эту надежду, как за спасительную соломинку. Так, Сантьяго произносит молитвы «Богородица» и «Отче наш», главенствующие для христиан. Несложно проследить позицию самого Хемингуэя относительно религии. Имена Сантьяго и Манолин возникли неслучайно — они напоминают внимательному читателю о библейских Иакове и Эммануиле.
И все же, несмотря на обилие иносказательных элементов и оригинальных средств выразительности, мироощущение писателя выступает в повести ясно, оно пробивается, словно солнечный луч сквозь гряду низких и тяжелых облаков. Мне кажется, вдумчивому и действительно заинтересованному человеку, способному, как Сантьяго, усердно тянувшегося в лодке за рыбой, разобраться в проблематике повести, должна быть понятна суть написанного Хемингуэем после первого же прочтения. Посредством такой нехитрой, немудреной истории, без льющегося потока красноречия и глянцевого конфетти замысловатой лексики, автор попытался сказать о расположении каждого субъекта среди театральных постановок мира. Подобно шахматным фигурам, каждый из нас не просто так появляется на бренной земле. Кто-то строит дома, чтобы другим было тепло, уютно и безопасно в морозный февральский вечер. Кто-то пишет книги, ибо уверен, что с каждой строчкой делает ближнего своего мудрее, добрее и справедливее. А кто-то просто ловит рыбу, убежденный в том, что это занятие сделает сытыми и довольными его друзей и родных. И будет прав. Ведь, помогая кому-то, зная, что твое дело способно осчастливить, быть может, и одного человека, сам возносишься к вершинам безмятежности. А счастье и благополучие, на мой взгляд, неразрывно связаны с гармонией. Мне кажется, эта мысль была не чужда и знаменитому американскому писателю. Используя Сантьяго как посредника между собой и остальным миром, Хемингуэй все же доказал, что только занимающийся любимым делом и страстно им увлеченный может принести благополучие другим и обрести покой сам.