Рецензия-отзыв на повесть А. П. Платонова «Котлован»

Андрей Платонович Платонов — писатель двадцатого века. В своем творчестве он затрагивал нравственные и философские проблемы. Платонова волновал вопрос: возможно ли счастье в послереволюционном мире?
В повести «Котлован» поднимается одна из важнейших проблем русской литературы двадцатого века — проблема «строительства» новой жизни. Жизни, к которой стремилось целая эпоха. Но автор прекрасно осознает, что идея прекрасного будущего всего лишь утопия, недостижимая мечта.
В своем произведении Платонов показывает необычных персонажей. Главный герой — Вощев попадает в бригаду, которая должны рыть котлован, этот человек был уволен с завода за то, что задумался над «планом общей жизни». Вощев ищет смысл жизни, но никто не может объяснить ему, что это такое. Отсюда тоска и противоречивость чувств главного героя, рабочие-землекопы все же объясняют ему, что смысл жизни человека в работе на благо последующих поколений.
Чиклин и Сафронов как, в принципе, и многие другие рабочие, живут в ужасных условиях, хотя это им не мешает работать до изнеможения. Они не могут понять Вощева, поскольку, по их мнению, умственный труд — всего лишь отдых, а не работа. Думать про себя — это то же самое, что и «любить себя». Работая землекопом, Вощев избавляется от возможности думать.
Еще одним важным образом «Котлована» можно считать Прушевского. Это человек своего времени. Его существование кажется ему бессмысленным, вся жизнь героя строится только на воспоминаниях о любимой женщине, он не находит себе места в настоящем. Единственный выход Прушевского из мучающей его тоски — прийти к рабочим, подпитаться их идеей, заняться полезным делом. Для Вощева и Прушевского приобщение к труду — своеобразный способ избавиться от собственных проблем.
В той части повести, где говорится о возникновении колхоза, ключевым персонажем, по моему мнению, можно считать Медведева. Этот человек — трудоголик, для него не важен результат, ему интересен сам процесс работы, отсюда непригодность всех тех вещей, которые он создает в своей кузнице. Этим людям присуща некоторая жестокость. Это связано, в первую очередь, с тем, что рабочие-землекопы противопоставили себя крестьянам, которым было свойственно думать не о будущем поколении, а о самих себе.
Несмотря на это рабочие-землекопы с особой нежностью и любовью относились к девочке Насте. Ее, на мой взгляд, можно считать символом идеи, по которой следует «жить впрок» ради завтрашнего дня этого ребенка. Сафронов приветствует ее «как элемент будущего». Сама девочка тоже осознает себя только в коммунизме: «Главный — Ленин, а второй — Буденный. Когда их не было, а жили одни буржуи, то и я не рожалась, потому что не хотела. А как стал Ленин, так и я стала!»
Необычен и язык Платонова, который своеобразно помогает раскрыть смысл произведения. Платонов создает резкие и яркие образы действительности. «Дождь порол землю», но не наполнял его влагой. Автор часто прибегает к разговорным выражениям, газетным фразам, канцелярским оборотам.
Речь автора и его героев — это скрытая ирония. Платонов сознательно «коверкает» фразы, чтобы показать нелепость происходящего: «продолжать летать умолкнувшим образом… будучи убитым…». Его язык является своеобразным символом эпохи, он свойственен стилю лозунгов и штампов.
На мой взгляд, автор показывает разрушение русского языка, который переосмысливается и становится поверхностным, пафосным, лживым. Можно говорить о переплетении трагичного и комичного в повести, что придает больший драматизм произведению.
При выборе изобразительно-выразительных средств автор особое место уделяет метафоре, которых в произведении очень много. Они способствуют созданию более глубоких образов, делают сюжет динамичнее и, вместе с тем, заставляют читателя обращать особое внимание на детали.
Драматизм повести «Котлован» заключается в том, что герои слепо следуют за своей мечтой, и это развращает их и делает жестокими, учит их насилию. Смерть Насти является символом коммунистической идеи, которая приводила к смерти миллионы взрослых и детей: «Вощев стоял в недоумении над этим утихшим ребенком, но уже не знал, где же теперь будет коммунизм на свете, если его нет сначала в детском чувстве и в убежденном впечатлении? Зачем ему теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького верного человека, в котором истина стала бы радостью и движением?»
На мой взгляд, здесь следует говорить о разоблачении идеи «всемирного счастья», появляющемся на строительстве котлована. Крестьяне работали «с таким усердием жизни, будто хотели спастись навеки в пропасти котлована».
Автор «Котлована» приводит читателя к парадоксальной мысли: стремясь к заветной истине, герои романа все дальше и дальше отдаляются от нее. И в этом, по-моему, состоит трагедия целого поколения. Первые годы революционной деятельности стали своего рода рытьем собственной могилы.