Роман И. А. Гончарова «Обломов» организован с помощью приема антитезы. На протяжении всего романа идет противопоставление героя — герою, события — событию, понятия — понятию и т. д. Однако что дает нам, читателям, использование этого приема? Сложнее, легче ли становится познавать мир героя? Является ли прием антитезы путеводной звездой или, наоборот, препятствием на пути к пониманию идейного стержня произведения? Одним словом, какова цель его использования? Во-первых, в противопоставлении (как и в сравнении) легче выявляются особенные черты характера, которые часто бывают индивидуальными и поэтому представляют определенную ценность. Например, черты характера главного героя романа в сопоставлении с чертами характера Штольца: «Голубиная нежность», внутренняя чистота… Также антитеза дает возможность увидеть два несопоставимых полюса, два контрастно выраженных понятия. Причем не только увидеть, но и принять прелесть каждого из них. (Таковы два сталкивающихся состояния Обломова: бурная временная деятельность и бездеятельность, лень, апатия.) В-третьих, антитеза помогает проникнуть во внутренний мир героя, показывая контрастность, присутствующую не только во внешнем, но и в духовном мире. (Мечты Обломова и реальность, в которую он так и не сможет их воплотить.) Если вдаваться в подробности, то этот ряд можно продолжать до бесконечности, ведь в противопоставлении находится почти каждая вещь, каждая деталь. (Ветка сирени как символичная путевка в светлое будущее и халат как трясина лени и апатии, которая постоянно засасывает Илью Ильича.) Однако и без тщательного анализа текста романа можно выявить огромное количество более крупных, даже и наикрупнейших противопоставлений.
Самое начало произведения построено на столкновении суетного, фальшивого мира Петербурга и огромного нетронутого внутреннего мира Обломова. Волков, Судьбинский, Алексеев, Пенкин, Тарантьев — все эти дешевые господа — яркие представители этого неестественного общества. Их традиционное посещение просто чуждо пониманию главного героя. «Не подходите, не подходите! Вы с холода!» — пытается оградить себя от грустного лицемерия Обломов. Ему противно насильственное погружение в эту грязь, которую приносят с собой в виде новостей и приглашений его «приятели». Эта контрастность будет видна и на протяжении всего романа. (Обломову неприятны светские собрания и пустая деятельность в Петербурге.)
На приеме антитезы также выстроена и система образов романа. Обломов — Штольц, Ольга — Агафья Матвеевна и др. Даже портретная характеристика главных героев указывается в противопоставлении. «…Человек лет тридцати двух-трех от роду, среднего роста, приятной наружности, с темно-серыми глазами, но с отсутствием всякой определенной идеи, всякой сосредоточенности в чертах лица. Мысль гуляла вольной птицей по лицу, порхала в глазах… пряталась в складках лба, потом совсем пропадала, и тогда во всем лице теплился ровный свет беспечности. С лица бесконечно переходила в позы всего тела, даже в складки шлафрока». И совершенно другой Штольц: «он беспрестанно в движении… он весь составлен из костей, мускулов и нервов, как кровная английская лошадь. Он худощав, щек у него почти вовсе нет, то есть кость для мускул, но нет признака жирной округлости… Движений лишних у него не было…»
Два разных характера, два разных человека; причем настолько несопоставимые, что трудно поверить, что между ними есть что-то общее. И тем не менее это так. Это «общее» возникло из-за доверчивости, открытости, в какой-то степени наивности Обломова. Обломов не только апатичный, ленивый, бездеятельный; у него доброе сердце, его «голубиная нежность» и внутренняя чистота способны привлекать к себе окружающих. Он открыт миру… Но только какая-то невидимая пленка мешает ему слиться с миром, встать рядом со Штольцем, жить полной движения жизнью.
В противопоставлении также оказываются и два ключевых женских образа: Ольга Ильинична и Агафья Матвеевна. Эти две женщины символизируют собой два жизненных пути, которые предоставляются Обломову в качестве выбора. Ольга — сильная, целеустремленная, гордая натура и одомашненная, хозяйственная, добрая, простая Агафья Матвеевна. Обломов выбирает второй путь. Казалось бы, что ему стоило сделать один шаг навстречу Ольге и погрузиться в ту мечту, которая так ясно была изображена во «Сне»… Но общение с Ольгой — это своего рода последнее проявление личности Обломова, как бы последний взлет, последнее погружение в негу чистоты и счастья, а за всем этим — только лишь падение и бесперспективное существование… (Как мы видим, в этом фрагменте текста также использованы антитезы.) Мягкая натура Обломова не способна слиться с фальшивым, жестоким внешним миром. Для него это слишком тяжело… Вот почему Обломов выбывает из игры вечного поиска счастья проигравшим. Он решает погрузиться в апатию в загородном домике Агафьи Матвеевны, где он и находит свой «покой».
Конечно, совершенно чуждое всем окружающим восприятие мира Обломовым сталкивается прежде всего с восприятием мира Штольцем. Штольцу настолько непонятно и неприятно теперешнее положение Обломова, что он восклицает: «Погиб… навсегда погиб!» — а чуть позже в карете он разочарованно скажет Ольге, что в доме Обломова царит «обломовщина…». Это понятие становится одновременно ключевым и роковым для главного героя. Он то полностью сливается с ним, погружается в него, то совершенно отделяется, не чувствуя никакой связи с этим выражением. Обломов не равен самому себе, он способен быть разным и относится ко всему по-разному. Нельзя, конечно, сказать, что это состояние Обломова построено на приеме антитезы, но тем не менее своеобразную параллель провести можно. Правда, чем ближе финал произведения, тем _сильнее выражается это равенство. И в конце концов Илья Ильич становится рабом, но не себе, а нулю. Действительно, вся его жизнь, которая состояла из нравственных взлетов и падений, кризисов, в итоге превращается в ничто…
Трагичный финал романа противопоставлен вечному оптимистическому, целеустремленному настрою Штольца. «Теперь или никогда!» — многообещающий и открывающий дальние горизонты девиз Штольца, и «жизнь — ничто, нуль» — разрушающее все замыслы, мечты и надежды финальное состояние главного героя… Конечно, это заключительное, итоговое противопоставление еще раз доказывает, что антитеза является главным литературным приемом, использованным в рома не, но главное — не это. Задумываешься прежде всего над тем, что все-таки та трясина апатии взяла верх над главным героем, поглотила его живое, чистое начало, изуродовав личность, сделав ее творцом такого дикого явления, как «обломовщина»…
(1 votes, average: 5,00 out of 5)