Сны в романе Л. Н. Толстого «Война и мир»

Лев Николаевич Толстой уделял исключительное внимание духовной жизни человека. В романе «Война и мир» писатель достигает высшего мастерства в изображении внутреннего мира своих героев. Одним из средств раскрытия тончайших душевных движений, перемены настроений, возникновения или нарастания чувств являются сны, которые видят персонажи произведения.
Все сновидения в романе «Война и мир» не случаены, им отведено строго определенное место. Сон — не просто вызванный физиологической потребностью отдых героя, своеобразная передышка между действиями, но, прежде всего, яркий символ, знамение. Толстой передает при помощи описания ночных видений сложные душевные состояния, новые взгляды на действительность, то есть переломные, очень важные моменты жизни героев.
Один из таких эпизодов — сцена свидания Наташи Ростовой с Андреем Болконским в Мытищах. Все происходящее изображается в связи с восприятием окружающего больным князем Андреем. Толстой дает ряд последовательных впечатлений, пробегавших в сознании героя. Чередование полубредовых представлений, чувств и мыслей создают картину внутренней напряженной жизни его «больной души». Притом дополняет все это реальная обстановка: полумрак, неясные ночные звуки, пробудившиеся Тимохин и доктор, нагар у свечи, «худое и бледное лицо Наташи».
Князь Андрей охвачен новым чувством, открывшим ему «счастье, неотъемлемое от человека». Он живо представляет себе «ту минуту на перевязочном пункте, когда при виде страданий нелюбимого им человека», Анатолия Курагина, «ему пришли эти новые, сулившие ему счастье мысли». «Сострадание, любовь к братьям, с любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врачам — да, та любовь, которую проповедовал Бог на земле… и которой я не понимал», — вот что было новым счастьем для Андрея Болконского. Ясные мысли князя сменяются тяжелым бредом. Князь Андрей слышит тихий, шепчущий голос: «И питии-пити-пити», «и ти-ти». «Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое-то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок», которое он старался держать ровно.
Это рушились убеждения и былые стремления героя и восставала новая, вечная истина, так поздно, но верно осознанная героем. Бредовое и реальное смешиваются в мыслях Андрея: это красный свет свечки, шуршанье тараканов и мухи, «бившейся на подушку и на лицо его», «белое у двери», кажущееся ему то статуей сфинкса, то рубашкой на столе.
«Иногда мысль его вдруг начинала работать с такой силой, ясностью и глубиной, с какой никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии». Перед лицом смерти Андрей понимает сущность любви: «Любить Бога во всех проявлениях». Любовь сильнее смерти, и ничто не может ее разрушить, она есть сущность души. Именно в эти минуты Андрей вспоминает ту, которую больше всех на свете ненавидел и любил: «И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувства, ее страдания, стыд, раскаяние. Он теперь в первый раз понял всю жестокость своего отказа, видя жестокость своего романа с нею».
Внимание Андрея опять переносится «в другой мир действительности и бреда», в котором он разглядел в образе рубашки-сфинкса лицо реальной Наташи.
Глубоко символичен последующий сон Андрея. Умирающий объясняется с Наташей, испытывает странное физическое ощущение ее близости, понимает, что любит ее больше всех в мире, и отчаянно цепляется за жизнь. «Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть? Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи?» — такими мыслями терзает он себя.
Засыпая, князь думает о любви и смерти, но больше о последней, так как чувствует себя ближе к ней. Во сне Андрей здоров. Он ведет обычные светские разговоры, блистает остроумием и вдруг понимает, как все это ничтожно перед лицом смерти, стоящей за дверью. Герой отчаянно борется за жизнь, охваченный мучительным страхом, «болезненно напрягает все свои силы». Последние, сверхъестественные усилия тщетны, смерть беззвучно отворяет дверь, и Болконский умирает…
Это был сон, но с того дня, вместе с пробуждением ото сна, началось для князя Андрея пробуждение от жизни. Княжна Марья и Наташа, ухаживавшие за ним, видели, «как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда-то, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо».
Таким образом, сон Андрея Болконского носит характер предзнаменования такого важного таинства, как смерть.
Если бы не была прервана жизнь Андрея, то он смог бы оказаться в рядах декабристов. Не лучайно Толстой рисует в эпилоге его сына Николеньку, восторженно слушающего Пьера Безухова в споре с Николаем Ростовым: «Николенька Болконский подошел к Пьеру, бледный, с блестящими глазами.
— Ежели бы папа был жив… он бы согласен был с вами? — спросил он у Пьера.
— Я думаю, что да, — ответил Пьер»
Поводом к этому вопросу послужил сон Николеньки. Во сне он шел с дядей Пьером впереди огромного войска. Они неслись радостно и легко к цели. Но со временем становилось все труднее. Появляется грозный дядя Николай Ильич, который утверждает, что, верный Аракчееву, он убьет первого, кто двинется вперед. В поисках поддержки, Николенька оборачивается к Пьеру, но его заменяет бесплотный образ отца — князя Андрея, ласкающего и жалеющего сына.
Мальчик понял, что покойный отец является союзником Пьера в идее создания антиправительственного народного общества: «Он одобрял меня, он одобрял дядю Пьера. Что бы но ни говорил — я сделаю это». Николенька чувствует свой долг перед Отечеством, осознает свою ответственность за судьбу грядущего поколения и так же, как когда-то его отец, мечтает о славе и почестях.
Таким образом, сны в романе не только отражают внутренний мир персонажей, но и позволяют героям понять себя, окружающих, разобраться в собственных мыслях и понять свое предназначение.