Александр Блок — известная личность, гениальный поэт. Каким он был? Любил ли он свой народ? Природу? Кого любил? О чем мечтал? На все эти вопросы можно найти ответы в строках его произведений. Я хотела бы рассказать о юношеской лирике Блока, его раннем творчестве. Может быть, потому, что мне наиболее близок именно этот период жизни поэта, ведь к нему относятся самые прекрасные, светлые и нежные его произведения. И я хочу сравнить свои представления о мире с представлениями молодого поэта.
В юношеской лирике Блока («Стихи о Прекрасной Даме») все овеяно атмосферой мистической тайны и совершающегося чуда. Все в этой лирике «робко и темно», зыбко и туманно, подчас неуловимо: только «намек» весенней песни, только клочок светлого неба, какие-то отблески, какие-то «клики»… И все это — знаки «нездешних надежд» на вселенское «непостижимое чудо», на явление Вечной Девы, Прекрасной Дамы, «величавой Вечной Жены», «Девы — Зари — Купины», в образе которой для Блока воплощалось некое всеединое божественное начало, долженствующее «спасти мир» и возродить человечество к новой, совершенной жизни.
Предчувствую Тебя. Года проходят мимо —
Все в облике одном предчувствую Тебя.
Весь горизонт в огне — и ясен нестерпимо.
И молча меду, — тоскуя и любя…
Кажется, что поэт смотрит на мир через пелену, которая делает реальную действительность прекрасной сказкой. Да, она зыбка и туманна, но она красива, она отрывает от настоящего и уносит куда-то на другую планету, планету Любви и Света.
Вхожу я в темные храмы,
Совершаю бедный обряд.
Там жду я Прекрасной Дамы
В мерцаньи красных лампад…
Эта тема ожидания и предчувствия каких-то чудесных перемен — господствующая в юношеской лирике Блока. Поэт уже и тогда чувствует неясную тревогу, ловит ее «знаки», уже и тогда замечает, что вокруг него ширится и растет «буря жизни» (знаменательно в этом смысле стихотворение «Гамаюн, птица вещая»), но еще страшится этой бури и пытается укрыться от нее в идеальном мире своей мечты и фантазии, где нет ни человеческих слез, ни мук, ни крови, а только музыка, розы, лазурь, «улыбки, сказки и сны».
Даже свои земные, вполне реальные переживания и впечатления юный Блок пытался истолковать в духе мистической веры, как нечто «сверхреальное». Впрочем, живое чувство истинного поэта подчас сопротивлялось этому и упрямо прорастало сквозь зыбкую оболочку условного, мифологизированного мира, в котором он пребывал.
Поэзия сплошь и рядом побеждала в ранних стихах Блока метафизику. И тогда пейзажи и любовные сюжеты обретали художественную плоть, как, например, в рассказе о безмолвных встречах с любимой девушкой («Мы встречались с тобой на закате…»), где вечерний туман, рябь воды, камыш и весло, которым вооружена героиня, создают эстетическое, эмоциональное впечатление вне каких-либо мистических истолкований, и даже «вечерние свечи», загорающиеся на песчаной косе, теряют свой ^иносказательный смысл, оказываясь на поверку тонкоствольными соснами, освещенными заходящим солнцем.
Были странны безмолвные встречи.
Впереди — на песчаной косе —
Загорались вечерние свечи.
Кто-то думал о бледной красе.
Александр Блок мечтал о том, что будущий читатель увидит в его поэзии торжество добра, света и свободы, что он сумеет прочесть в его стихах о будущем, сумеет почерпнуть в них силы для жизни:
…есть ответ в моих стихах тревожных:
Их тайный жар тебе поможет жить.
Так и случилось. Как все истинно великое и прекрасное в искусстве, поэзия Блока с ее правдой, искренностью, тайным жаром и магической музыкой помогает и всегда будет помогать людям жить, любить, творить и бороться.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)