Автор посвящает памяти
Н. М. Карамзина
Кремлевские палаты
(1598 года, 20 февраля)
Князья Шуйский и Воротынский
Они рассуждают о том, что «народ еще повоет да поплачет, // Борис еще поморщится немного,.. // И наконец по милости своей // Принять венец смиренно согласится…». Воротынский не верит, что Борис захочет стать государем. Шуйский рассказывает, как он двенадцать лет тому назад был послан в Углич расследовать убийство царевича Димитрия, все указывало на участие в нем Годунова, «…И,.возвратись, я мог единым словом // Изобличить сокрытого злодея». Но Годунов смотрел в глаза, «как будто правый». И Шуйский не смог выступить против Бориса. Воротынский удивляется, неужели кровь младенца не беспокоит убийцу? Шуйский уверен:
Перешагнет; Борис не так-то робок!
Какая честь для нас, для всей Руси!
Вчерашний раб, татарин, зять Малюты,
Зять палача и сам в душе палач,
Возьмет венец и бармы Мономаха…
Они решают «народ искусно волновать», чтобы избавиться от Годунова.
Красная площадь
Народ
Народ в ужасе из-за отказа Бориса вступить на трон: «О боже мой, кто удет нами править? // О горе нам!» Духовенство призывает народ угово-1Ить царицу благословить Бориса на царствование.
Девичье поле. Новодевичий монастырь
Народ
Собравшаяся толпа не понимает, что происходит. Боясь оплошать, люди [повторяют друг за другом: стараются заплакать и падают на колени. «БоВот черни суд: ищи ж ее любви.
В семье моей я мнил найти отраду,
Я дочь мою мнил осчастливить браком —
Как буря, смерть уносит жениха…
И тут молва лукаво нарекает
Виновником дочернего вдовства
Меня, меня, несчастного отца!..
Кто ни умрет, я всех убийца тайный:..
…все я!
Ах! чувствую: ничто не может нас
Среди мирских печалей успокоить;
Ничто, ничто… едина разве совесть.
Так, здравая, она восторжествует
Над злобою, над темной клеветою.
Но если в ней единое пятно,
Единое, случайно завелося,
Тогда — беда! как язвой моровой
Душа сгорит, нальется сердце ядом,
Как молотком стучит в ушах упрек,
И все тошнит, и голова кружится,
И мальчики кровавые в глазах…
И рад бежать, да некуда… ужасно!
Да, жалок тот, в ком совесть нечиста.
Корчма на литовской границе
Мисаил и Варлаам, бродяги-чернецы,
Григорий Отрепьев, мирянином;хозяйка
Хозяйка угощает всех вином. Мисаил беседует с Григорием о причине грусти молодого человека, а между тем литовская граница рядом. Но Григорий уверен: «Пока не буду в Литве, до тех пор не буду спокоен». Мисаил и Варлаам не понимают, чем так привлекательна для Григория Литва. Они сами покинули монастырь и теперь им везде хорошо. «Литва ли, Русь ли», монахи пьют и веселятся, приглашая Григория с собой, но он отказывается и узнает у хозяйки дорогу в Литву; хозяйка уверена, что он сможет добраться до Луевых гор к вечеру, если не остановят царские заставы. Григорий испуган: кого ловят? Хозяйка слышала, что кто-то из Москвы сбежал. Она объясняет, что стражники стоят только на дорогах, а в Литву можно попасть по любой тропе, не только торной дорогой. Входят дозорные, они интересуются посетителями корчмы, хотят поживиться за счет монахов. Пристав достает царский указ о сбежавшем из Москвы Гришке Отрепьеве, он подозревает Мисаила. Григорий читает указ. Там сказано, что Отрепьев впал в ересь, сбежал к литовской границе, «царь приказал изловить и повесить». Дается и словесный портрет Григория, а он, глядя на Варлаама, дает его описание: «А лет ему вору Гришке от роду… за 50. А росту он среднего, лоб имеет плешивый, бороду седую, брюхо толстое…» Приставы готовы схватить Варлаама, но тот выхватывает у Григория бумагу и читает: «А лет е-му от-ро-ду… 20… А ростом он мал, грудь широкая, одна рука короче другой…» Приставы подступают к Григорию, он выхватывает нож, от неожиданности они расступаются, и Григорий выскакивает в окно. Москва. Дом Шуйского Шуйский, множество гостей. Ужин. Шуйский предлагает гостям выпить последний раз за государя. Мальчик читает молитву, потом все расходятся. Оставшийся Афанасий Михайлович Пушкин сообщает хозяину о полученном от племянника из Кракова письме, в котором сказано, что убиенный в Угличе Димитрий жив: Кто б ни был он, спасенный ли царевич, Иль некий дух во образе его, Иль смелый плут, бесстыдный самозванец, Но только там Димитрий появился. Шуйский не сомневается, что это самозванец. Если народ узнает о нем, «быть грозе великой». Бояре сговариваются пока молчать. Царские палаты Царевич чертит географическую карту, царевна, мамка царевны Ксения тоскует о недавно умершем женихе. Мамка утешает, что будет и другой жених. Входит Борис, он искренне жалеет дочь, интересуется занятиями сына: Учись, мой сын: наука сокращает Нам опыты быстротекущей жизни — Когда-нибудь, и скоро, может быть, Все области, которые ты ныне Изобразил так хитро на бумаге, Все под руку достанутся твою. С докладом входит Семен Годунов, он сообщает о прибывшем к Пушкину гонце из Кракова. Борис приказывает гонца перехватить, Семен уже послал своих людей. Приходит Шуйский, он рассказывает царю о появившемся в Кракове самозванце под именем царевича Димитрия. Борис приказывает перекрыть литовскую границу и спрашивает Шуйского, бывшего тринадцать лет назад в Угличе, не произошла ли тогда подмена царевича? Шуйский уверен: «Нет, государь, сомненья нет: Димитрий // Во гробе спит». Борис понимает: «Так вот зачем тринадцать лет мне сряду // Все снилося убитое дитя!.. // Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!» Краков. Дом Вишневецкого Самозванец и раЪег1 Черниковский Самозванец обещает: не пройдет и двух лет, как вслед за ним Русь признает власть католической церкви. Священник благодарит самозванца за столь приятную перспективу. Григорий призывает пришедших к нему русских беглецов и поляков идти войной на Русь. Курбский рассказывает о своем знаменитом отце, угасавшем в Больший, мечтавшем вернуться на родину; теперь сыну представилась такая возможность. Самозванец обещает беглецам: Мужайтеся, безвинные страдальцы, — Лишь дайте мне добраться до Москвы, А там Борис расплатится во всем. Все кричат: В поход, в поход! Да здравствует Димитрий, Да здравствует великий князь московский! Замок воеводы Мнишка в Самборе. Ряд освещенных комнат. Музыка Вишневецкий, Мнишек Мнишек рад, что Димитрий увлекся Мариной, «дочь моя царицей будет?» Танцуя с Димитрием, Марина назначает ему свидание. Окружающие обсуждают Димитрия и его планы. Ночь. Сад. Фонтан Входит Самозванец, он смущен любовью к Марине. Марина требует, чтобы он открыл ей самые заветные мысли, «чтоб об руку с тобой могла я смело // Пуститься в жизнь…» Димитрий готов отказаться от всего ради ее любви: Твоя любовь… что без нее мне жизнь,.. В глухой степи, в землянке бедной — ты, Ты заменишь мне царскую корону, Твоя любовь… Но Марине важен титул Димитрия: …Знай: отдаю торжественно я руку Наследнику московского престола, Царевичу, спасенному судьбой. …Другого мне любить нельзя. Он открывает Марине всю правду о себе: «…Одна любовь принудила меня // Все высказать». Теперь же он будет свято хранить эту тайну: Тень Грозного меня усыновила, Димитрием из гроба нарекла, Вокруг меня народы возмутила И в жертву мне Бориса обрекла. Царевич я. Довольно, стыдно мне Пред гордою полячкой унижаться. — Прощай навек. Игра войны кровавой, Судьбы моей обширные заботы Тоску любви, надеюсь, заглушат. …Но — может быть, ты будешь сожалеть Об участи, отвергнутой тобою. Марина рада: Наконец Я слышу речь не мальчика, но мужа. С тобою, князь, она меня мирит. Безумный твой порыв я забываю И вижу вновь Димитрия. Очисти Кремль, садись на трон московский, Тогда за мной шли брачного посла;.. Самозванец решается: «Заутра двину рать». Граница литовская (1604 года, 16 октября) Князь Курбский и Самозванец, оба верхами Полки приближаются к границе Курбский счастлив ступить на землю предков. Самозванцу же отравляет радость осознание предательства: «…я Литву // Позвал на Русь, я в красную Москву // Кажу врагам заветную дорогу!..» Полки переходят границу. Царская дума Царь, патриарх и бояре Царь посылает Трубецкого и Басманова против Самозванца. Патриарх рассказывает Борису историю пастуха, исцеленного от слепоты святыми мощами Димитрия в Угличе. Он «тихую молитву сотворил, // Глаза… прозрели…» Патриарх советует перенести святые мощи Димитрия в Кремлевский Архангельский собор, «народ увидит ясно // Тогда обман безбожного злодея,..» Шуйский возражает против этого: «Не скажут ли, что мы святыню дерзко // В делах мирских орудием творим?» Он предлагает поговорить с народом, Борис согласен. Равнина близ Новгорода-Северского (1604 года, 21 декабря) Битва Русские войска бегут от ляхов, православные, отказываются идти войной на законного царевича. Димитрий приказывает трубить победу: Ударить отбой! мы победили. Довольно; щадите русскую кровь. Отбой! Площадь перед собором в Москве Народ Люди ждут выхода Бориса из храма, они говорят о Димитрии, как о законном царе. Приходит юродивый Николка, мальчишки его дразнят, а потом отнимают копеечку и убегают. Юродивый плачет и жалуется Борису, появившемуся из храма: Борис, Борис! Николку дети обижают… Николку маленькие дети обижают… Вели их зарезать, как зарезал ты маленького царевича. Борис просит Николку помолиться за него. Николка же уверен: Нет, нет! нельзя молиться за царя Ирода — богородица не велит. Севск Самозванец, окруженный своими Самозванец беседует с русским пленным, от которого узнает, что Борис «очень был встревожен» победой Димитрия. На Москве ежедневные казни, расправы с недовольными, «тюрьмы битком набиты». Димитрий призывает своих сторонников идти на Москву, поляки робеют. Лес. В отдалении лежит конь издыхающий Лжедмитрий, Пушкин Ляхи рассказывают Самозванцу о своем поражении. А Лжедмитрий спокойно ложится и засыпает.
Москва. Царские палаты
Борис, Басманов
Борис рассказывает, что победа над Лжедмитрием ничего не принесла: Он вновь собрал рассеянное войско И нам со стен Путивля угрожает.
Теперь настала очередь Басманова показать свою доблесть. Борис решает:
…Пошлю тебя начальствовать над ними; Не род, а ум поставлю в воеводы;.. Пора презреть мне ропот знатной черни И гибельный обычай уничтожить.
…Лишь дай сперва смятение народа
Мне усмирить.
Басманов согласен:
…Всегда народ к смятенью тайно склонен:
Так борзый конь грызет свои бразды;
На власть отца так отрок негодует;
Но что ж? конем спокойно всадник правит,
И отроком отец повелевает.
Борис обижен:
Нет, милости не чувствует народ: Твори добро — не скажет он спасибо; Грабь и казни — тебе не будет хуже.
Басманов строит честолюбивые планы: «…У царского престола стану первый…» А Борису внезапно становится плохо, он едва успевает дать сыну наказ:
…Ты царствовать теперь по праву станешь,
Я, я за все один отвечу Богу…
О милый сын, не обольщайся ложно,
Не ослепляй себя ты добровольно —
В дни бурные державу ты приемлешь:
Опасен он, сей чудный самозванец,
Он именем ужасным ополчен…
Но ты, младой, неопытный властитель,
Как управлять ты будешь под грозой,
Тушить мятеж, опутывать измену?
Но бог велик!..
В семье своей будь завсегда главою;
Мать почитай, но властвуй сам собою —
Ты муж и царь; люби свою сестру,
Ты ей один хранитель остаешься.
Феодор боится ответственности:
Нет, нет — живи и царствуй долговечно:
Народ и мы погибли без тебя.
Бориса по обычаю постригают в монахи перед смертью, а бояре присягают его сыну.
Ставка
Басманов вводит Пушкина
Пушкин от лица Димитрия предлагает Басманову дружбу: «…И первый сан по нем в московском царстве». Басманов боится изменить присяге, но Пушкин его предостерегает:
…Но знаешь ли, чем сильны мы, Басманов?
Не войском, нет, не польскою помогой,
А мнением; да! мнением народным.
Лобное место
Пушкин идет, окруженный народом
Пушкин рассказывает народу о победах Димитрия:
Басманов сам с раскаяньем усердным // Свои полки привел ему к
(1 votes, average: 5,00 out of 5)